«Пятеро детей! – подумала я. – И еще один на подходе».
Старшая сестренка выдувала мыльные пузыри через створчатую раковину, пристроенную к концу полой трубочки – примерно такой же, какую для нас сделал отец.
Остальные девочки вскакивали и хлопали ладошками по пузырям. Девочке, на коленях которой сидел ребенок, было трудно подпрыгивать, и она редко попадала по пузырю, хотя и сидела рядом со старшей. Малышка на краю была дальше всех, и ей не доставалось вообще ни одного пузыря. Та, что сидела рядом с ней, была самой быстрой: она носилась за пузырями и почти всегда успевала их прихлопнуть. У нее были самые яркие волосы изо всех четырех сестер, похожие на кирпичную стену, возле которой они сидели. У младшей и у той, что держала на коленях ребенка, волосы были светлые и кудрявые, как у их матери, а старшая пошла в отца и была шатенкой.
Я смотрела, как ярко-рыжая девочка прихлопывала пузыри, прежде чем они успевали опуститься на диагонально уложенные перед домом серые и белые плитки. Да, на тебя будет нелегко найти управу, подумала я.
– Старайся прихлопнуть их до того, как они опустятся на плитки, – сказала я, – а то их придется мыть еще раз.
Старшая девочка опустила трубку. Четыре пары глаз уставились на меня с одним и тем же выражением, не оставлявшим сомнений, что глаза принадлежат сестрам. В девочках легко можно было заметить черты сходства с родителями – у одной серые глаза, у другой карие, продолговатые лица, резкие нетерпеливые движения.
– Ты новая служанка? – спросила старшая.
– Нам велели тебя выглядывать, – вмешалась рыжая, прежде чем я успела ответить.
– Корнелия, пойди позови Таннеке, – сказала ей старшая.
– Сходи ты, Алейдис, – приказала Корнелия младшей, которая смотрела на меня широко открытыми серыми глазами, но не сдвинулась с места.
– Ладно, я сама схожу.
Старшая, видимо, решила, что мой приход – достаточно важное событие.
– Нет, я! – закричала Корнелия, вскочила с места и побежала впереди старшей сестры, оставив меня с двумя более спокойными девочками.
Я посмотрела на ребенка, который крутился на коленях девочки.
– Это твой братик или сестренка?
– Братик, – ответила она мягким, как пуховая подушка, голосом. – Его зовут Йохан. Никогда не зови его Яном.
Последние слова, видимо, без конца повторяли у них в семье.
– Ясно. А тебя как зовут?
– Лисбет. А ее Алейдис.
Младшая девочка улыбнулась мне. Они обе были чистенько одеты в коричневые платья, белые фартучки и белые капоры.
– А как зовут твою старшую сестру?
– Мартхе. И никогда не называй ее Мария. Это имя нашей бабушки. И дом тоже бабушкин.
Ребенок захныкал. Лисбет посадила его верхом на колено и стала подбрасывать, как на лошадке.
Я посмотрела на дом. Он, несомненно, был роскошнее нашего, но не такой роскошный, как я опасалась. В нем было два этажа и мезонин, а в нашем – только один этаж и крошечная чердачная каморка. Это был последний дом на улице, и с одной стороны от него шел Моленпорт, так что он был немного шире других домов на этой улице и не так сдавлен, как большинство домов в Делфте, которые жались друг к другу узкими фасадами, выходившими на каналы, и чьи трубы и крутые крыши отражались в зеленой воде. В этом доме окна первого этажа были расположены очень высоко, а на втором этаже на улицу смотрели тесно прижатые друг к другу три окна, тогда как в других домах их было по два.
От входа в дом была видна башня Новой церкви, стоявшей прямо напротив на другой стороне канала. Странно, что католики выбрали дом с видом на церковь, в которую никогда не заходят, подумала я.
– Значит, это ты и есть новая служанка? – услышала я голос у себя за спиной.
В дверях стояла женщина с широким лицом, испещренным рябинами оспы. У нее был большой нос картошкой и толстые губы, которые она так плотно поджимала, что рот казался маленьким. Глаза у нее были светло-голубые, как летнее небо. На ней было серо-коричневое платье поверх белой блузки, капор, завязанный сзади, и фартук – не такой чистый, как мой. Она загораживала собой всю дверь, так что Мартхе и Корнелии с трудом удалось протиснуться мимо нее. Руки у нее были сложены на груди и в глазах была опаска.
«Она боится, что я подорву ее авторитет, – подумала я. – И будет мной помыкать, если я позволю».
– Меня зовут Грета, – сказала я, спокойно встречая ее взгляд. – Да, я буду работать здесь служанкой.