Девушка сделала шаг назад и немного повела плечами от прохлады. Колючие мурашки разбегались от каждой капли дождя, и она невольно спрятала руки в рукава. Её мысли кружились вокруг горячего какао, который она могла бы сейчас пить, сидя дома, под пледом. Ева тихо выдохнула, разгоняя мысли, и серьезно посмотрела в глаза мужчины, как будто она стоит за кафедрой и собирается читать очень важный доклад.
— Она училась жить,
Крушить и строить.
Училась ждать и уходить,
Холодной быть, скрывать побои.
Училась говорить, молчать,
Быть сильной и беспомощно кричать,
Быть милой, разбивать сердца,
Изменам и быть верной до конца.
Училась отпускать всех тех, кто дорог,
С улыбкой на лице могла затеять ссору,
Мечтать о лучшем и не попадать по венам.
Училась прятаться и драться на арене.
Она училась жить, училась быть счастливой.
Была особенной, простой, не суетливой.
Умела плакать, не скрывая душу,
Умела быть открытой и умела слушать.
Она умела поддерживать,
Могла срываться, незаметно исчезать.
Она умела ненавидеть и могла любить.
Она пока ещё училась жить...
Читая стих, она ни на единое мгновенье не отвела взгляда от глаз Максима, стараясь согреться его видом. Её перебивали только гром и яркая молния. Деревья склонялись все ниже над Евой, им-то поэзия нравилась, они слушали. Нужно было поскорее спрятаться где-нибудь, но девушка выжидающе смотрела на мужчину в ожидании вердикта. Уж не верила она, что он не любит стихи. Не читает, возможно, но чтоб не любил… Да он по виду своему абсолютный человек искусства! Эти карие глаза, жесткие тёмные волосы, густо покрывающие голову, и строгие черты лица. А эти скулы и брови. Такая сценическая внешность и не любит стихи, что за вздор!
— Неплохо, — оценивающе ответил Максим и полез во внутренний карман за кошельком. — Это Есенин? — сарказм засчитан.
— Нет, это мой стих.
Ева заулыбалась и потерла руками плечи. Она уже совсем продрогла и была готова прыгать на месте, только бы не дрожать от холода. Поправив портфель на плече, девушка обернулась в поисках своей подруги, но Катерины так и не было нигде видно. Убежала, а потом скажет, что все это не засчитано.
— Хорошо пишешь, — Максим достал одну купюру и протянул её девушке, с видом а-ля «заслужила, ладно уж».
— Значит, все-таки любишь поэзию? — девушка хитро улыбнулась. — Это много.
— Беги давай, — оставляя её без ответа, мужчина кивнул в сторону кофейни, в которой прохожие прятались от мокрой смерти.
— Я верну, если мы еще раз встретимся, — чувствуя себя должником, выпалила Ева, уходя к кофейне.
— Не думаю, что мы еще когда-нибудь встретимся. Питер огромный.
— Как знать. Сейчас ведь встретились.
Она сделала шаг назад и, улыбнувшись, побежала в тепло. Максим усмехнулся, смотря ей вслед и поспешил поднять стекло. Девушка бежала, сверкая белыми кедами. На ее небольшом рюкзачке гремели брелоки, а длинная коса, уже совсем мокрая, была тяжелой.
Казалось, что ее жизнь была такой простой и светлой, как у детей. Отчасти это так и было. Ее улыбка излучала какую-то неземную красоту. Она просто могла радоваться той жизни, которая у нее была. И эта легкость передавалась через ее смеющийся взгляд, который невольно заставлял улыбнуться. После ее ухода осталось уютное послевкусие, которое разбегалось по телу приятным теплом.
А тучи все сгущались и темнели, капли уже не били об асфальт, они булькались в лужи, стекали с крыш и водосточных труб, стучались в машину, просили впустить их. Уже совсем потемнело, и Ева, не глядя под ноги, пробежалась по лужам и заскочила в теплое помещение, впустив с собой холодный воздух, что не очень понравилось присутствующим. В руках она крепко сжимала денежную купюру. Еще одно задание выполнено, и она снова утерла нос подруге. Теперь-то стоит всерьез подумать о горячем шоколаде, чтобы не заболеть. Девушка плюхнулась на свободное у окна место и вынула телефон, нужно было позвонить Кате, узнать, куда она делась. Ева потерла ладони и бросила быстрый взгляд на машину, которая так и стояла в непросветной пробке. Там точно кто-нибудь сойдет с ума.
Когда она читала стихи на сцене, да и вообще выступала, волнение всегда было её незримым спутником, но после прочтения незнакомцу, только сейчас сердце девушки напомнило ей о привычном чувстве, и она невольно приложила руку к груди. Так сильно бьется… Это точно не из-за его карих глаз! Ева мотнула головой и снова глянула на машину, словно шпион, который боится быть замеченным. «Надо было запомнить номера авто и пробить его имя!» Она мысленно ударила себя по лбу. Выходить в дождь для этой цели будет глупо, тем более, что там ни души. Как же долго собственные мысли до неё доходят. «Этот взгляд! Да я обязана затащить его на сцену. Черт его подери…» Она уже порывалась встать, чтобы выбежать и хоть узнать его имя или номера машины записать, но напротив неё села Катя, поправляя мокрые волосы и недовольно сжимая губы.