– Милый, с тобою было легко…
Эффи и Лоррелл подхватили:
– А теперь ты давишь на меня!
Кертис стукнул по кнопке кулаком:
– Стоп!
Он вскочил и пошел в кабинку.
– Эффи, все равно слишком громко, – кипел он, продолжая битву, которую вел весь вечер, уговаривая Эффи петь потише и не заглушать Дину.
– Я пытаюсь, Кертис. – оправдывалась Эффи.
– Если ты не ослабишь свою глотку, то я это сделаю за тебя! – огрызнулся Кертис, рывком отодвинув микрофон от лица девушки. – А теперь спой, как я прошу.
Эффи кусала губы.
– Может, продолжим утром? – тихо сказала Дина.
Кертис понизил голос.
– Мы задержали выпуск альбома уже на месяц, – сказал он. – Слушай, я понимаю, что ты устала. Но это финишная прямая, последняя песня.
Дина улыбнулась уголками губ, и в ее улыбке сквозила нежность. Эффи заметила это. Она переводила взгляд с Дины на Кертиса и обратно. Вообще-то она и раньше подозревала, но сейчас поняла точно – между ними что-то есть.
– Еще раз, – сказал Кертис, избегая взгляда Эффи.
Но было поздно. Когда девочки начали петь, Эффи специально спела свою партию в духе соул, и ее мощное контральто полностью заглушило Динин голос. Дина и Лоррелл замолчали, выражение их лиц говорило: ты что, сбрендила, подруга? А Эффи пела себе дальше, прижав к губам микрофон и протянула последнюю ноту специально для Кертиса, а потом потопала к двери.
– Это что еще такое? – заорал Кертис, отпихнув стул от пульта.
– Кертис, ты лжец! – крикнула Эффи.
– Поосторожнее со словами, Эффи!
– Ты спишь с ней, и все это знают!
Девушка открыла дверь, выскочила в коридор и помчалась к выходу. Она вышла на улицу; в воздухе висел густой дым и сажа. Чуть поодаль горел целый квартал. Молодые чернокожие парни, казалось, танцевали в языках пламени, с поднятыми кулаками, их крики слились в один непрерывный вой, а завитки черных волос подпрыгивали в такт движениям.
– Эффи, вернись! – закричал Кертис, и тут в их сторону резко двинулась какая-то машина. Водитель несколько раз выстрелил из пистолета.
Кертис схватил Эффи и затащил ее внутрь, а потом из укрытия крикнул:
– Свои! Мы свои!
Водитель уехал. Направляясь к следующей цели, он несколько раз выстрелил в воздух и прокричал:
– Власть черных,[12] брат!
Кертис прошел обратно в зал, таща за собой Эффи в полуобморочном состоянии.
– Мне как-то нехорошо, Кертис, – пролепетала она.
Он молча посмотрел на нее по дороге обратно в студию, но не сказал ни слова. И Эффи тоже.
Дина, Эффи и Лоррелл появились в программе Си-Би-Эс «Вереница звезд». Завеса дыма рассеялась. На сцене стояли три ослепительные женщины в облегающих оранжевых платьях. Дина подошла к центральному микрофону и пела на камеру так, словно камера была ее любимым. А в аппаратной Кертис рявкал на видеорежиссера:
– Наезд второй камерой!
Видеорежиссер раздраженно уступал:
– Вторая камера – крупный план!
Эффи слегка подалась влево и попыталась привлечь внимание оператора, чтобы зрители видели и ее. Но знаете что? Все камеры без исключения были нацелены на Дину.
– Невероятно, – пробормотала Эффи.
Лоррелл, которая должна была все делать синхронно с Эффи, пока Дина поет соло, первой заметила, что подруга убежала со сцены. Лоррелл бросилась за ней с криком «Эффи!». Дина заметила, что происходит, когда увидела на мониторе, что стоит на сцене в гордом одиночестве, и в ужасе убежала.
– Эффи, ты с ума сошла! – закричала Лоррелл, догоняя ее за сценой.
Та повернулась и взглядом обожгла Дину, которая бежала позади них.
– Скажи мне, что я такого сделала? – сказала Дина, хотя отлично знала, из-за чего весь сыр-бор.
– Ты украла мою мечту, Дина! И моего мужчину!
Тут из служебного входа появился Кертис. В ярости.
– Я не потерплю подобных разговорчиков! – заорал он.
Эффи пропустила его слова мимо ушей.
– И не притворяйся, что не знаешь, о чем я!
– Эффи, прекрати верещать, нас все слышат, – сказала Лоррелл.
– А мне плевать. Пусть слышат!
– Предупреждаю, Эффи, – процедил сквозь зубы Кертис, хватая ее за руку. – Прекрати нас позорить!
– А что такое, Кертис? Я тебе не нужна. Тебя беспокоит только эта тощая дура.
Кертис замахнулся и чуть было не влепил Эффи пощечину, но передумал. Вместо этого он бросил ей в лицо:
– На сцену. Быстро.
– А не то что? – спросила Эффи, провоцируя, чтоб он ее ударил или хотя бы тронул.
Но Кертис уже переключил внимание на шишек с Си-Би-Эс. Он не хотел, чтобы продюсеры шоу, которые толпились в коридоре, увидели негритянские разборки от и до. Намного сильнее Кертиса беспокоил вопрос, как исправить ситуацию, чтобы телевизионщики не сильно переживали по поводу провала шоу. Важно было выйти из положения с честью, по крайней мере сейчас, в присутствии продюсеров, поэтому Кертис ничего не сказал Эффи.
– Не думаю, что мне стоит возвращаться на сцену, – сказала Эффи и выскочила через черный вход на улицу.
Она оказалась за павильоном Си-Би-Эс. Разводы туши стекали со слезами по лицу. В воздухе пахло плесенью, и от этого запаха у Эффи сжался желудок. Она попыталась сдержать рвотный позыв, но было слишком поздно – ее вытошнило прямо на туфли и платье. Эффи забежала в ближайшую закусочную и попросила салфетку у первой попавшейся официантки.
– Ой, а не вы, случайно, поете в той группе, ну, три черные девочки? – спросила официантка.
– Прошу вас, дайте мне салфетку, – практически умоляла Эффи.
Девушка оглядела Эффи с ног до головы и кивнула:
– Конечно. Но выйдите, пожалуйста, на улицу. Нельзя, чтобы цветных тошнило в нашем заведении, пока нормальные клиенты принимают пищу.
Эффи выхватила салфетку из ее рук, вытерла рот, распрямила плечи и вышла с высоко поднятой головой. Но стоило ей вдохнуть запах плесени, витавший в воздухе, как желудок снова судорожно сжался. Эффи не хотелось верить – нет, этого просто не может быть, – но нужно сходить к врачу, чтобы тот подтвердил ее подозрения, и в глубине души девушка знала, что это не просто подозрения, а правда.
Через несколько дней, когда Эффи сидела в кабинете у врача и медсестра подтвердила, что она на третьем месяце беременности, Дина и Лоррелл стояли на сцене в Лас-Вегасе на финальной репетиции.
– Дамы и господа, казино «Дворец Цезаря» с радостью представляет вам «Мечты» и несравненную Дину Джонс! – объявил конферансье.
Это было сигналом – Дина и Лоррелл выскочили из-за блестящего занавеса на сцену, окруженную дюжиной узких зеркал. Место Эффи пустовало. Дина и Лоррелл спели и отработали весь номер как ни в чем не бывало. СиСи раздавал последние указания оркестру, а Кертис за кулисами руководил рабочими.
Дина и Лоррелл переоделись к тому моменту, как в зал вошла Эффи, и репетировали первый номер.
– Простите, я опоздала, – сказала Эффи, стягивая с себя пальто.
Дина и Лоррел застыли на месте. Пианист и барабанщик перестали играть. СиСи направился к сцене. Выступление вот-вот должно начаться, и все, кто с неохотой ждал развязки, поняли, что сейчас она, собственно, и случится.
СиСи решил, что сможет смягчить удар.
– Эффи. – начал он.
– СиСи, прости, я пропустила репетиции, но я ходила к врачу и чувствую себя намного лучше, – сказала Эффи, двигаясь в сторону сцены.
– Слушай, ты только не пытайся никуда уехать сегодня.
– Ты о чем, братик? Сегодня же Новый год.
СиСи помялся:
– Кертис пошел сделать один звонок. Почему бы тебе не подняться к себе в номер, а чуть попозже он придет, и вы поговорите?
– Я же сказала, что все нормально. – Эффи нахмурилась. Она повернулась к Дине и Лоррелл и по их виду поняла, что что-то не так. – Прости, мне нужно переодеться.
И в этот самый момент из-за кулис появилась Мишель Моррис, их секретарша, в платье Эффи, подогнанном по фигуре. Она не почувствовала напряжения, царившего в зале, и не заметила Эффи.
– Господи, я так нервничаю. Ну, движения-то я выучила, но вот в ноты попадать. – Мишель осеклась, увидев Эффи.
Эффи нахмурила брови еще сильнее:
– СиСи, что происходит? Лоррелл, что происходит?
– Эффи, Кертис должен был.
– Любить меня, – сказала Эффи. – Кертис должен был любить меня.
Кертис вошел в зал, увидел Эффи и сделал знак музыкантам и рабочим пойти передохнуть.
– Вот и ты, Эффи, – беспечно начал он, – а я-то уж все обыскал. – но замолчал, увидев Мишель.
– Я отошла на минуту, чтобы уладить кое-какие собственные проблемы, а ты взял и заменил меня в моей группе? В группе, которую я создала? – Эффи кипела от злости.
Кертис решил отбросить любезности.
– Я много месяцев предупреждал тебя, чтобы ты прекратила так себя вести. Ты не особо старалась, опаздывала и доставляла всем нам массу хлопот. А сегодня даже не изволила явиться на репетицию.
– Это ложь. Я не создавала никому никаких хлопот. А сегодня ходила к врачу, потому что плохо себя чувствовала.
– Эффи, речь не про сегодня. Это тянется уже слишком долго. Ты работаешь спустя рукава сама и саботируешь нашу работу. Кроме того, ты так располнела, что не вписываешься в группу. Тебе нужен перерыв.
– Что? Да я никогда и не была худышкой! – Эффи посмотрела на себя, словно ища доказательств. – Ты так говоришь, потому что трахаешься с этой тощей и заурядной девкой!
– Это кого это ты называешь заурядной? – спросила Дина, упирая руки в боки. – А сама-то знаешь кто? Самовлюбленная эгоистичная певичка-любительница!
– Ах ты! – завопила Эффи. – Да, это я тебя назвала тощей заурядной девкой, с которой он трахается!
– А теперь послушай сюда, мисс Ой-все-вокруг-вино-ваты, – процедила Дина сквозь зубы. – Я слишком долго терпела твое поведение – твою стервозность, нытье и капризы.
– Черт побери, – встряла Лоррелл, – когда вы прекратите эти разборки?
– Не вмешивайся, Лоррелл, это наше с Диной дело.
– Да? – недоверчиво спросила Лоррелл. – Вообще-то и мое тоже. Это и моя группа. И я устала, Эффи. Устала от всех проблем, которые ты нам создаешь.
Эффи в ярости покачала головой, словно стряхивая с себя слова Лоррелл, а потом ткнула в нее пальцем:
– Я всегда знала, что вы сговорились против меня.
– Лоррелл тут ни при чем, – спокойно сказала Дина. – Просто ты всегда думаешь только о себе.
Кертис запрыгнул на сцену и схватил Эффи за локоть, чтобы сказать свое веское слово:
– Я так и знал, что от тебя будут одни неприятности.
– Неприятности? Кертис, я же твоя женщина.
– Да, но из группы ты уходишь. Я не для того столько сил вложил, чтобы ты все взяла и разрушила. Ну, давай, ругайся, кричи, ори все, что хочешь. Я тебе заплачу неустойку.
– Меня нельзя купить ни за какие деньги, Кертис, запомни! – закричала Эффи.
– Остановись, Эффи. просто возьми деньги и уходи, – сказал СиСи; в его взгляде отчетливо читалась усталость.
Эффи резко повернулась и посмотрела брату в лицо:
– Ты с ними заодно, СиСи?
– Успокойся, Эффи. В этот раз ты сама знаешь, что виновата.
– Они и твою черную задницу купили с потрохами!
– Повторяю: успокойся. Ты перегибаешь палку.
– Я вам перегну, я вам еще не так перегну! – Эффи мерила шагами сцену.
Мишель больше всего на свете хотелось бы раствориться за кулисами или оказаться в офисе и печатать какую-нибудь бумажку.
– Я не хочу в этом участвовать. Я здесь совсем уж ни при чем. Это ваше дело, и меня ваши разборки не касаются.
– Еще как касаются, милочка. Ты же тоже приложила свою маленькую хитрую ручку, чтобы вытурить меня из группы. Ну, сколько тебе пришлось выложить, чтобы тебя взяли?
– Следите за языком, мисс Эффи Уайт! – Мишель снова обрела дар речи. – Я не собираюсь выслушивать оскорбления от второсортной певички, которая не может держать себя в руках.
– Так! Все вон. Нам с Эффи надо поговорить, – велел Кертис, и все остальные гуськом ушли со сцены. Когда они остались наедине, Кертис сказал: – Эффи, ты сама роешь себе могилу. Мы во «Дворце Цезаря», тебя не найти, что еще я должен был делать?
Эффи молча стояла на сцене. Кертис пытался убедить девушку, хотя, по большому счету, ему было плевать, согласится она или нет. Шоу, в том виде, как он его создал, с заменой Эффи на Мишель, состоится точно по плану. Но Кертису хотелось услышать от Эффи, что это она, а вовсе не он заварила всю эту кашу.
– Может быть, потом, когда ты возьмешься за ум, мы подумаем насчет того, чтобы вернуть тебя, но сейчас, пока ты ведешь себя подобным образом, я не вижу выхода.
Эффи закрыла глаза и начала делать то, что умела делать лучше всего на свете. Петь. Она пела о любви, о том, что не может уйти, не может жить без него, умоляя о любви.
Она подержала последнюю, тоскливую и вызывающую ноту, но когда открыла глаза, то увидела, что стоит на сцене одна. Кертис ушел.