— Неужели меня надули? Неужели я женился не на той? Неужели судьба снова зло надо мной подшутила? Если Маша назовет богиню Афродитой, так и есть. Это была Маша. Если нет, то я в свое время сделал правильный выбор.
Мудрая Маша, искренне желавшая Федорову счастья, сказала, что у нее на заставке Венера и успокоенный Кузьма снова был счастлив и доволен судьбой. Он продолжал ласково называть жену Афродитой, на что та злилась и просила не звать ее кличкой соседской собаки.
Условный рефлекс[14]
Когда Лелику исполнилось сорок лет, он влюбился. Влюбился второй раз в жизни. Первой его любовью была жена Надя, но это было так давно, что он даже забыл, про это чувство. Потом были секретарши, выполнявшие свой гражданский долг на служебном столе, но это было несерьезно и не интересно. Ну, как отправление естественных потребностей. А теперь… Теперь он влюбился так сильно, что ни о чем больше не мог думать. Он ни мог, ни спать, ни есть, ни работать. Лелик осунулся и похудел. Перед глазами все время стояла длинноногая Марина. Его муза, его лесная нимфа, его последняя? любовь. На самом деле Лелика звали Николаем Васильевичем, и занимал он достаточно ответственный пост. С чьей-то легкой руки еще в студенческие времена прижилось совсем не обидное и смешное прозвище «Лелик» да так и осталось. В браке Лелик был счастлив. У него была образцово-показательная жена и взрослая двадцатилетняя дочь без дурных наклонностей. Так бы он жил себе и жил, если бы после очередной рыбалки не закатился согреться с друзьями в пригородный ресторан.
В ресторане, оформленном под русскую избу, помимо них гуляла веселая компания и судя по разгоряченным лицам, довольно давно. Через час, зеленоглазая девушка за соседним столом стала искоса на него поглядывать, перешептываться с подругой и прыскать от смеха. Еще через час она пригласила его танцевать. Слово за слово и через несколько минут они уже испытывали к друг другу симпатию. Можно сказать, что это была любовь с первого взгляда. Узнав, что Лелик с друзьями приехали на двух машинах, и в авто есть свободные места, она попросила довести ее до метро. Когда они выходили из злачного места, от другой компании отделился молодой человек крупного телосложения и попытался выяснить отношения с Николаем Васильевичем. Лелику выяснять ничего не хотелось. Рыболовы оттеснили возмутителя спокойствия и Лелик с девушкой нырнули в машину. Только покинутый Ромео их и видел. Николай Васильевич доставил Марину к подъезду и единственное на что он решился в этот вечер, это попросить у дамы телефон.
Так началась эта история. Вечно сомневающемуся Лелику понадобилась неделя, чтобы решиться позвонить Марине. Его пригласили в гости, на что естественно он ответил согласием.
Чресла его дрожали, по спине бегали холодные мурашки. От напряжения, немели пальцы и сводило низ живота. После третьего свидания он получил что хотел. С этого дня, Николай Васильевич понял, что погиб. На работе, когда Лелик закрывал глаза, воображение рисовало такие эротические картины, что хотелось все бросить и ехать немедленно к даме своего сердца. Кстати именно так он и поступал. Его все время преследовал ее запах. Лелик подсмеивался над собой, сравнивая себя с псом, сходящим с ума от запаха течной суки. Он не входил, а врывался в квартиру Марины. Бросал к ее ногам роскошные букеты цветов. Подхватывал на руки и переносил на ложе любви. Его Марина пахла так, как пахнет женщина желающая, чтобы ей обладали. Руки его были чутки и осторожны. Он едва касался там, где ей более всего хотелось. Опытный любовник знал что делал. Такого у Марины еще не было. Сверстники оказывались перед Леликом, ничтожными и неинтересными. Сексуальный тандем в этом случае оказался совершенен.
Перед сном Николай Васильевич говорил жене, что хочет подышать свежим воздухом, а сам, спрятавшись за гаражами, набирал на мобильнике знакомый номер. И все это для того чтобы пожелать возлюбленной спокойной ночи. Еще он дарил ей дорогие подарки (слава Богу, что средств хватало) типа французских духов или серег с бриллиантами. Правда его тут же начинала мучить совесть, и он приобретал второй экземпляр. Один любовнице, другой жене. Самое главное было не попасться. Жена, давно отвыкшая от таких знаков внимания и привыкшая все покупать себе сама, таяла и рассказывала подруге о новом витке в своей семейной жизни.
Так бы все и продолжалось, если бы жена не стала замечать в поведении мужа некоторые странности. То трусы у любимого были одеты наизнанку, то на рубашке обнаруживался след от губной помады, то на спине благоверного темнела маленькая, но царапина. Со своими тревогами и сомнениями она поехала к подруге Соне. Соня не удивилась.