История второго греха
Рассказав о Маруньке, мы наконец добрались до того места, где читатель должен узнать, как и почему они с Леськой оказались во Львове.
Итак, Леськина карьера имела семейные традиции – проституткой «работала» ее мама, а когда Леське исполнилось пятнадцать лет, матушка заставила ее лечь с клиентом за две бутылки шампанского. Однако дочь живо сообразила, что зарабатывать можно много больше, и убежала из дому. В каком-то баре познакомилась с амбалом лет тридцати пяти, который предложил пожить у него. Именовался он Фима Прицкер по прозвищу Шкаф, по-нашему Шафа. Был он толстый и широкий. У Шафы «на хате» оказались все условия для ускоренного полового созревания – большая коллекция порножурналов, которые постоянно пребывали в обороте, поскольку Шафа ими фарцевал[13]. Пройдя курс обучения, Леська поняла, что не любовь руководила самаритянским поступком Шафы, а обычные деньги. Шафа оказался еще и сутенером.
Они и дальше жили вместе, и Шафа даже обнаруживал признаки нежности, но теперь уже Леська зарабатывала деньги и была кормилицей «семьи». Шафа сам выбирал клиента, договаривался с ним, сдавал ему на руки Леську чуть ли не под расписку и принимал назад. Отводил на работу и приводил с работы. Деньги делили поровну. Чем не идиллия?
И была бы эта идиллия бесконечной, если бы Шафу как-то раз не «поставили на перо» – то есть пригрозили ножом. Дело в том, что у Шафы был один недостаток: он играл в преферанс на деньги. Раз выиграет, раз проиграет – всякое бывало. Это когда играл со своими. Но как-то проиграл он неизвестным людям четыре тысячи. Думал – поставит ресторан и обойдется. Ан нет. Эти люди включили «счетчик», каждый день росли проценты, а хитрые ребята спокойно ждали, пока Шафа метался, как загнанный лев. Леська даже попробовала соблазнить этих людей, но ничего из этого не вышло. «Четыре тысячи или перо в печенку», – ответили они.
Как-то вечером Шафа вернулся избитый. Леська смывала кровь, мазала йодом и кремами, а Шафа горько плакал:
– И откуда мне взять такие деньги? Они что думают? Они думают, что Шафа – миллионер? А Шафа – бедный еврей. У Шафы иногда нет даже трех копеек на трамвай.
Его большое волосатое тело содрогалось от плача. Леська плакала тоже. Шафа был добрым и относился к ней по-братски.
А в следующий раз Шафа куда-то пропал и не вернулся домой. Такого с ним не бывало, Леська обзвонила всех знакомых, затем начала трезвонить по больницам, но все зря. И лишь утром громкий стук в дверь оповестил, что случилось что-то нехорошее. Стучала соседка. Она только что спустилась в подвал, а там… там…
Леська стремглав помчалась вниз. В подвале, загородив узкий проход, лежал мертвый Шафа. Побитый и в крови. В окровавленном рту было полно стекла.
Леська вернулась назад позвонить его родным, пока соседи вызывают милицию, и что же она увидела? Та самая соседка, которая нашла тело, хозяйничала теперь в квартире. На полу валялась одежда, выдвинутые ящики, постель… Леська бросилась на соседку и дернула ее за волосы. Та зашипела:
– Дура! Сейчас приедет милиция! Все пропадет! А тут деньги! Большие деньги!
– Какие деньги? У Шафы не было на трамвай! Его убили из-за денег!
– Дура! Шафа – буржуй!
Леська остолбенела. Соседка, пользуясь этим, возобновила раскопки, и таки нашла, что искала. В корзине с грязным тряпьем было двойное дно. А там – пакет. Считать было некогда. Соседка на глаз разделила деньги на две части, ткнула одну девушке и исчезла со второй. Через минуту она вернулась и помогла прибраться.
– Это еще не все. Должно быть и золото.
– Но как же так? Как же так? – всхлипывала Леська. – Должен был четыре тысячи… Мог же отдать…
– Ты Шафу не знаешь. Он так любил деньги! Жил ради них. Иногда придет ко мне: «Тетя Сима, у вас не найдется двух копеек? Мне нужно из города позвонить…» Никогда не возвращал… Душевный был человек… Только где же он золото спрятал? Пропадет ведь все…
– Господи, что мне делать?
– Я бы на твоем месте, голубушка, бежала куда глаза глядят. Замотает тебя милиция, закрутит… Беда будет.
Леська, не долго думая, упаковала чемоданчик и, благословляя рассудительность и неспешность нашей милиции, выпорхнула из дома.
Через несколько дней вместе со своей подругой Марианной покинула она и Одессу. У нее было с собой шесть тысяч – наследство Шафы.
Я – сутенер
Вволю натрепавшись языками, девушки сообщили, что им пора бы уже выйти куда-нибудь в люди, скажем, в ресторан.