- Присядь, сделай милость, - пригласила Бодилис. - Ты любишь разбавленное вино?
- А что в этом котелке?
- Настой трав. Я пью вино только за ужином, да и то немного, - Бодилис улыбнулась. - Боюсь, не смогу составить тебе компанию.
- Наоборот. Я сам пью немного и с удовольствием попробую твоего снадобья.
Ароматный сладкий напиток с легкой горчинкой как нельзя лучше подходил для такой промозглой погоды.
- Значит, правду говорят, что ты ученая женщина, - заметил он.
- Да, мне нравится узнавать новое. К тому же я люблю долгие прогулки пешком, через поля и леса, или на лодке. Только вот моя близорукость мешает.
- Ты, кажется, работаешь над каким-то сочинением?
- Перевожу на исанский "Агамемнона". У нас, к сожалению, мало кто читает по-гречески, а мой скромный труд даст хоть какое-то представление о гении Эсхила.
- Где ты учила греческий?
- Сама, по учебникам и словарям, которые мне прислали друзья. Эвкерий, христианский священник, помогает мне и поправляет произношение. Он родом из той части Италии, где говорят по-гречески. - Она с жаром продолжала: - О, Грациллоний, я так многое надеюсь узнать от тебя. Расскажи мне о народах Британии, вспомни песни и предания... о, для меня твое появление - чудо вдвойне!
Грациллоний уставился в чашу, словно надеялся увидеть в осадке на дне свою судьбу.
- Я рассчитывал, что сам смогу учиться у тебя, - смущенно пробормотал он. - Исанскому языку...
- Ты уже неплохо овладел им. Хотя я могла бы расширить твой словарь. Например, мы широко используем синонимы...
- И еще история, традиции, я хотел бы проникнуть глубже в вашу жизнь. Именно этого я жду от тебя в первую очередь.
- Задавай любые вопросы, - вздохнула она. - Но помни, я не обладаю ни мудростью Квинипилис, ни силой воли Виндилис, ни колдовской силой Форсквилис, ни очарованием... но я сделаю для тебя все, что в моих силах.
Грациллонию послышалась боль в голосе королевы. Он поднял глаза и увидел горькие складки у губ. "Я тупой осел! - догадался он. - Да ведь она думает, что я ничего, кроме ума, в ней не вижу. Я совсем не это имел в виду, порази меня Юпитер, ничего подобного! Но если сейчас же сказать ей, как она хороша собой, она может подумать, что мне только и нужно, что побольше женского тела".
Он осторожно предложил:
- Не поговорить ли нам как простым смертным? Я хотел бы получше узнать тебя, Бодилис. Расскажи о своей жизни.
Она передернула плечами.
- Нечего рассказывать. Со мной, можно сказать, никогда ничего не случалось.
Грациллоний подумал, что из всех Девятерых ей легче всего было найти спасение от Колконора в своем внутреннем мире. Эта мысль оказалась для него мучительной. Он подергал себя за бородку. Щеки еще зудели, но он запретил себе чесаться. Надо продолжать беседу. Он медленно произнес:
- Ты говорила, что твоя средняя дочь хочет остаться в храме после того, как выйдет из возраста весталки? А сама ты, когда была девочкой, мечтала о том же?
В ее взгляде мелькнуло изумление, но Бодилис заставила себя откинуться на спинку кресла и улыбнуться.
- Да. Знак сошел на меня, когда я была в том же возрасте, что сейчас Керна, только я всегда была угрюмым и одиноким ребенком.
- Это... из-за обстоятельств твоего рождения? Она снова наградила его удивленным взглядом и заговорила не сразу.
- Грациллоний, ты и в самом деле замечательный человек.
- Нет! - он принужденно рассмеялся. - Просто офицер должен уметь разбираться в людях, - и сдержанно добавил: - Может быть, тебе неприятно говорить об этом? Я не хотел быть навязчивым.
Бодилис наклонилась вперед и погладила его по руке.
- Мне нечего скрывать. Дахилис, конечно, рассказала тебе, и... если боги допустят, мы много лет будем вместе, - ее взгляд заметался по комнате и остановился на женском бюсте. - Ты знаешь, что Вулфгар зачал меня от своей дочери, Тамбилис. Такова была воля Белисамы, и на Сестрах нет греха, но мне говорили, что он не мог забыть об этом, и не прошло и года, как он пал от руки Гаэтулия. Тень тех дней легла на мою мать, и только с Хоэлем она снова обрела радость жизни. Ему она родила девочку, которая стала Дахилис. Что до меня, то я росла в мрачном доме и искала убежища в книгах и дальних прогулках и... во всем, что ты видишь в этой комнате. Я мечтала отдать всю жизнь служению младшей жрицы.
- Но стала королевой, - тихо закончил Грациллоний.
У нее порозовели щеки.
- Хоэль и меня сделал счастливой. Не то чтобы он обладал особой мудростью. Порой он признавался, что не может понять меня. Но он был добр и заботлив и умел доставить женщине удовольствие. И у него всегда гостили друзья, и не было конца чудесным рассказам о дальних странах и великих деяниях. Эти люди приносили во дворец морской ветер. А потом меня приняли в Доме Звезд...
Она осеклась, глотнула воздуха и невыразительно договорила:
- При Колконоре только Симпозиум помог мне сохранить живую душу.
- О, дорогая, - вырвалось у него с жалостью.
Бодилис встряхнулась и резко возразила:
- Я не прошу милостыни, Гай Валерий Грациллоний! Несмотря ни на что, я прожила жизнь лучше, чем многие в этом мире.
И добавила, смягчившись:
- А теперь король - ты.
Воцарилось молчание. Грациллоний осушил чашу и наполнил кубок неразбавленным вином. Королева не смотрела на него. Он видел, как краска приливает к ее щекам и снова отливает с каждым ударом пульса. Он знал, о чем она думает, и она знала, что он знает.
Грациллоний откашлялся.
- Ну, видишь ли... э-э-э... Чей это бюст?
- Это? Бреннилис, - с облегчением отозвалась она. - Бреннилис Видящая, Бреннилис Скрывающая. Портрет древний, и хотя неизвестно, изваян ли он с натуры, мне хочется представлять ее именно такой.
- Кто это - Бреннилис?