- Не слишком ли часто, почтенный, мы вступаем в спор? Не знаю, отчего ты так враждебен ко мне? Что до меня, я всегда желал дружбы. Но важнее наших отношений жизни наших городов, а они крепко связаны между собой. Ради них забудем обиды и гордыню!
Ему пришлось потратить еще не менее часа, чтобы добиться ворчливого согласия.
Глава двадцать вторая
I
В равноденствие все Девятеро собирались в городе, чтобы присутствовать на Совете и провести предписанные ритуалы. Покончив с обычными делами, они сошлись в храме Белисамы.
Собрание открыла Квинипилис. Старая королева, прихрамывая, взошла на возвышение. В тишине отчетливо слышались стук ее посоха и натужное дыхание. Опираясь на посох, она повернулась и окинула взглядом Сестер. Все лица под белыми покрывалами были обращены к ней: выжидающее - Бодилис, настороженное - Ланарвилис, распахнутые глаза Дахилис, в которых страх смешался с отчаянной решимостью. Даже Малдунилис казалось взволнованной, а Фенналис сдерживала негодование, давно нараставшее в ней. Иннилис жалась к Виндилис, и та держала подругу за руку. Одна Форсквилис с самого полнолуния сохраняла молчаливое спокойствие.
- Иштар-Исида-Белисама, пребудь с нами. Да будет в нас - твой мир, да будет твоя мудрость вещать нашими устами, - начала Квинипилис. Сестры подхватили молитву. Закончив обряд, она продолжала: - Нас собрало серьезное дело, быть может, более важное, чем проклятие Колконору, потому что касается оно нового короля, которого сами мы призвали, обратясь к богам. Но я прошу вас, милые Сестры, не смущайтесь. Мы найдем выход.
- Тот же, что в прошлый раз? - спросила Фенналис.
- О чем ты, мать? - поразилась Ланарвилис. - Призывать безвременную смерть на Грациллония?!
- Нет! - пронзительно вскрикнула Дахилис. - Фенналис, ведь ты всегда была так добра и милосердна!
Маленькая толстушка королева напряженно возразила:
- Я не предлагаю такого выхода. Но кто-то должен был высказать это вслух. Нет смысла таиться в страхе даже друг от друга, как делали мы во времена Колконора.
Квинипилис строго вскинула руку.
- Что ж, давайте выскажемся, - кивнула она. - Что заставляет нас думать о том, чтобы избавить Ис - и себя - от Грациллония? Он силен, честен и обладает способностями, необходимыми для отражения угрозы извне. На нашей памяти не было подобного ему короля. Я, например, полагаю, что он послан нам небом. Но говорите смело. Настал час прямых речей.
- Поймите, - заговорила Фенналис. - Я не чувствую к нему ненависти. Верно все, что ты сказала о нем. Но душа его принадлежит Риму. Бодилис, тебе ли не знать истории Атридов: проклятье может переходить из поколение в поколение, губя невинных. Не преследует ли рок нашего нового короля? Вспомните, он собирается покинуть Ис!
- Только после Совета и празднества, - поспешно вставила Дахилис. - И ведь мы дали на то согласие!
- Разве у нас был выбор?
- Осенью в его присутствии нет особой необходимости, - напомнила Бодилис. - На время священных празднеств король всегда освобождался от ожидания в лесу - и так же поступали во время войны. Ему виднее, есть ли в том необходимость сейчас. Поединщик едва ли появится в ближайшее время, а если и объявится кто-нибудь, так что ж - мы можем поселить его в Красном Крове, в ожидании возвращения Грациллония. Он обещал вернуться до солнцестояния.
- И все же мне неспокойно, - призналась Ланарвилис. - Что, если в пути его подстережет гибель?
- И прежде случалось такое, - возразила Бодилис. - Ключ останется здесь. Да и наш король не станет рисковать безрассудно.
- Как бы то ни было, предстоящий отъезд - не единственное его насилие над обычаем древности, - настаивала Фенналис. - Нам известно, хотя о том и не говорится открыто, об осквернении ручья, посвященного Белисаме. И все знают, что он зарыл труп в месте, где гниение плоти может осквернить воды Лера. И... - она покраснела... - он насмехается над священным браком.
- Нет! - выкрикнула Дахилис.
- Это... исправлено... - прошептала Иннилис. - Не так ли? - Она опустила взгляд на свой живот. Не оставалось сомнения, что она беременна.
- Правда, он исправляется, - довольно заметила Малдунилис.
Фенналис стала густо-пунцовой.
- Вот как?
- Мы с тобой слишком стары, чтобы рожать, - напомнила Квинипилис.
- И все же... - Фенналис осеклась.
Бодилис потрепала ее по ладони.
- Понятно. Мы сочувствуем твоей обиде и знаем, как одиноки твои ночи. Но, Сестра моя, вспомни Вулфгара, которого убило мое рождение, - моя мать была его дочерью, и он не смог пережить этого брака. А ведь Вулфгар был язычник, приносивший коней в жертву Тору. Насколько же более тяжким грехом должно казаться кровосмешение Грациллонию - человеку высокой цивилизации и твердому в вере. Он помнит несчастного грека Эдипа, навлекшего чуму на свое царство, хотя согрешил он в неведении. Да и в Исе такой брак запретен.
Фенналис изменилась в лице.
- Священный брак - не брак смертных. Галликен избирают сами боги. Они знают, что делают! Но признаю, поскольку я более не под властью луны, то, что он избегает меня, может быть оправданно, - она натянуто улыбнулась. Надеюсь, вы согласитесь, что я не тщеславна. Я всегда была дурнушкой и давно смирилась с этим, - она помолчала. - Но что, если в будущем, когда покинет нас одна из присутствующих здесь Сестер, боги поставят его перед выбором, лишив оправдания?
- Они не сделают такого! - вскрикнула Дахилис.
Остальные содрогнулись.
- А если?.. - прошептала Иннилис. - Неужто он так прогневил Их?
- Он уже бросил Им вызов, - сказала Фенналис. В ее голосе прозвучало сожаление, словно она должна была сказать одному из бедных семейств, которых опекала, что болезнь кормильца семьи - смертельна. - Не потому ли мы собрались здесь, Сестры мои? Мы вспомнили о запретном погребении на мысу, и об осквернении ручья, и о предстоящем отъезде. Не слишком ли мы торопимся простить? - она добавила еще мягче: - Дахилис, милая, не сердись. Я не виню тебя - ты молода и полна любви. Но ведь он месяцами пренебрегал другими женами. И если теперь он и исполняет свои обязанности более исправно, то раскаяния за прошлое в нем не видно, - и вопросила громче: - Потерпят ли боги?!
- Да, - сказала Квинипилис. - В том-то и вопрос. Ты хорошо поступила, Фенналис, высказав все без утайки. Что же делать нам? Низложить короля?