Не одна Дахилис негодующе вскрикнула в ответ - семь уст повторили отрицание, а чуть помедлив, к ним присоединились и восьмые.
Квинипилис кивнула.
- Хорошо, - но продолжала строго: - Если он не желает искупить грехи мы должны сделать это за него. Но выслушайте меня, галликены. Мы сами не безвинны! Вы - не безвинны!
Иннилис ахнула. Виндилис выпустила ее руку, обняла за талию и вскинула свободную ладонь, призывая ко вниманию. Ее орлиное лицо гордо застыло под взглядами Сестер.
- Все вы слышали, что связывает нас, - произнесла она. - Мы не откажемся от этого. Не можем. И я не верю, что должны!
- Я надеюсь, что вчера все мы поняли вас, - отозвалась Бодилис, вспоминая обряд очищения Девятерых, когда Сестры признавались друг другу во всем, что могло встать между ними и богиней. Так велела Форсквилис. - Мы сохраним ваше признание в тайне. Но честно ли это по отношению к королю, нашему супругу?
- Кроме того, я хотела бы знать, многие ли из вас, кроме Иннилис, открыли ему свои лона? - продолжала Квинипилис. - Да, травы - дар богини, и вам решать, когда обращаться к ним. Но отказываться от детей Грациллония, как от исчадий ужасного Колконора...
- Я не трогала трав, - поспешила оправдаться Малдунилис. - Просто он слишком редко меня...
Общий смех не дал ей договорить.
- Я тоже не прибегала к травам, - сказала Бодилис. - Да, воля богини выше нашего желания. Пока только Дахилис и Иннилис... - Она вздохнула. Заглянем в свои души... А между тем - как исправить содеянное зло?
Воцарилось молчание, и взгляды всех королев один за другим обратились к Форсквилис.
Провидица поднялась и сквозь сгустившиеся сумерки прошла к возвышению. Прежде чем взойти на него, она помогла спуститься старой Квинипилис и усадила ее. Поднявшись же, постояла перед "Возрождением Тараниса", словно перед кумиром, и размеренно, негромко заговорила:
- Вам известно, что в нашей беде я решилась проникнуть в гробницу Бреннилис и провести ночь с ее костями. Вам известно, что до сего дня я хранила молчание об открывшихся мне видениях, ибо они смутны и внушают страх. Но вот как я истолковываю их значение: боги встревожены, подобно нам, смертным. И потому Они удержат свой гнев и примирятся с нами, чтобы дать нам время покаяться и сохранить в святости Их имена. Вот жертва, которой они требуют. В ночь Возвращения Солнца одна из нас должна покинуть город, где мы все обычно собираемся в это время, и нести Бдение на Сене. Ей предстоит тяжкое испытание. Если она вынесет его, то очистится сама и принесет очищение всей Святой Семье: королевам, королю и дочерям. Так услышала я Слово.
Никто не успел заговорить, как вызвалась Виндилис:
- Я готова!
Форсквилис покачала головой.
- Боюсь, что нет. Слово повелело отправиться той, что носит под сердцем плод. Я думаю, это значит, что галликена должна быть беременна.
Сестры в тревоге переглядывались между собой. До зимнего солнцеворота оставалось меньше трех месяцев, и большую часть этого срока Грациллоний пробудет в отъезде.
Дахилис два-три раза сглотнула и заговорила, почти весело:
- Да это про меня! Конечно же, я готова.
- Нет, милая, нет! - запротестовала Фенналис. - К тому времени для тебя приблизится срок опростаться. А ты ведь знаешь, что из-за погоды нам зимой иногда приходится проводить на острове по несколько дней.
- Не бойся. Если я не ошиблась в расчетах, мое время придет через полмесяца после солнцеворота, а то и позже.
- Хм... Я просматривала хроники. И Бодилис, и ты нарушили расчеты вашей матери Тамбилис, хотя отцы у вас разные. Преждевременные роды у тебя в крови.
Дахилис не дрогнула.
- Богиня позаботится обо мне.
Медленно и неохотно заговорила Бодилис:
- Ты помнишь предание?
- Какое предание?
- Ты могла и не слышать. Древний и темный рассказ. Я искала в архивах, но многое утеряно, и я не сумела найти ни подтверждения, ни опровержения этой истории. Говорят, что Бреннилис родилась на Сене. И тогда тюлень заговорил человеческим голосом и предсказал, что в будущем там родится еще одна галликена, которая положит конец эпохе, началом коей станет правление Бреннилис. Быть может, это просто сказка.
Все слушали Бодилис с тревогой. Закон требовал всего лишь присутствия на острове одной из галликен. Исключения допускались только в Святые Дни или в случае грозящей Ису опасности. Очередность нарушалась нередко: из-за плохой погоды, не позволявшей сменить жрицу, из-за болезней, старости, поздних сроков беременности, дурных предзнаменований... Несмотря на все предосторожности, несколько раз случалось, что галликену на острове заставала смерть, - и тогда, чтобы избежать катастрофы, приносились огромные жертвы, как и в случае, если король умирал в своей постели.
Взгляды Сестер обратились к Иннилис. Виндилис крепко прижала ее к себе, и из убежища ласковых объятий донесся ее слабый голос:
- Значит, выбор пал на меня?
- Кажется, так, - отвечала Форсквилис. Тишина была пронизана сочувствием. - Мужайся. Это будет нелегкое испытание, но оно прославит тебя и твою новорожденную дочь.
Иннилис сморгнула слезы.
- Я согласна. С радостью.
Губы Виндилис коснулись щеки подруги.
- Это не все, - продолжала Форсквилис. Слова, казалось, причиняли ей боль. - Во сне мне привиделась печать, раскаленная добела. И этой печатью скреплена была книга, но воск был не из пчелиного улья, а из крови и жира человеческих жертв, - и в ответ на раздавшиеся испуганные восклицания она добавила: - Нет, страшные ритуалы древности не вернутся в Ис, - на губах провидицы мелькнула слабая улыбка. - Да к тому же такая печать в реальном мире не стала бы держаться. Нет, то был знак для меня.
Она не сразу набралась силы, чтобы продолжить.
- Я размышляла, молилась и приносила жертвы - и вот как истолковала наконец это видение. Мы должны заранее скрепить свое решение, принести Великую Клятву, что Бдение в ночь возвращения солнца состоится и что его будет нести отмеченная богами. И тогда с Исом все будет хорошо.
И снова воцарилось молчание. Девятеро приносили Великую Клятву верности друг другу и избранной цели, перед тем как отправиться на Сен, чтобы навлечь проклятие на Колконора. До того случая такая клятва не приносилась много поколений. Она требовала поста, воздержания от питья и самобичевания...