Мила – шатенка с арийской внешностью и формами, ценившимися в Германии 30-40-х годов прошлого века. У нее имеется пара тату. На правом предплечье – изображение кельтского креста (такое же тату нанесено и у Бочарова). А на левом бедре, в верхней части, небольшое, в детский кулак, изображение оскаленной волчьей пасти…
Каким-то бабьим инстинктом Мила вычислила все кнопки, на которые следует нажимать, чтобы доставить своему соратнику и мужу максимум удовольствия. Вот и сейчас она, почистив зубы, сбросила короткую ночнушку и встала рядышком с ним под бодрящие струи душа…
– Я тороплюсь! – процедил Бочаров. – Надо ехать… меня человек ждет!
– Ничего… обождет!
Она обняла его, потерлась полной грудью; присела на корточки, ловя ртом его член… Бочаров минуту или две стоял неподвижно, прислушиваясь к собственным ощущениям. Как ни старалась Мила, его плоть оставалась вялой, его естество не отзывалось на ее ласки.
– Да что это с тобой, Жень?! – сказала она удивленно. – Я тебя уже третий день не могу «завести»! Может, случилось чего?
– Да задолбало… всё задолбало! Так и импотентом недолго стать! – он выбрался из душевой, сдернул с крючка полотенце и принялся насухо вытираться. – Устал я… надо чё-то делать! А еще лучше – валить отсюда!
– Что? – переспросила Мила. – Я не расслышала, что ты там бормочешь!
– Вот что… Выключи сначала душ! – он дождался, когда она закроет кран и выберется из душевой кабинки. – Слушай сюда! Ты в офис сегодня не поедешь!
– Но… вторник же… есть дела!
– Я сказал! Все!! Игоря в «подготовительный» сегодня не води! Сидите дома, ждите либо моего звонка, либо – возвращения!
В половине седьмого Бочаров уже катил на своем «патруле» по Носовихинскому шоссе – в сторону столицы.
Ехать ему предстоит в Северное Тушино, где снимает «двушку» в новом монолите его давний знакомый Пауль Аристэ. Он же Павел Аристов – именно так предпочитает представляться в русскоязычной среде этот прекрасно говорящий по-русски прибалт.
Чтобы понять, что это за человек и какую роль он играет в жизни того же Бочарова, нужно сделать небольшое отступление.
У теневого лидера столичной ячейки НСО Вольфа, как и у всякого разумного, рационального человека, подвизающегося в оппозиционных властям структурах, имеются свои «крыши», кураторы в спецслужбах, а также собственный вполне легальный «бизнесок».
Тут важно понимать, что такие люди, как Вольф, – в миру Бочаров Евгений, тридцать шесть лет, русский, коренной москвич – как ни странно может показаться, востребованы в равной степени и властями и оппозицией, финансируемой из мутных зарубежных финансовых источников.
Для одних группировка национал-социалистов, радикальным крылом которой как раз и руководит Вольф (но не напрямую, не гласно, а через соратников, через того же Антизога), как сам факт ее существования, так и проводимые время от времени митинги, сборища и стычки с «инородцами», является прекрасным информационным поводом для разговоров о «русском фашизме», об опасности установления в стране полицейской диктатуры с националистическим душком.
Для других структуры НСО – это абсорбент, способный впитать в себя, вобрать многие другие опасные вещества. Или, если угодно, ловушка для легковерных, приманка, рассчитанная на определенных личностей, устроенная к тому же незамысловато, подобно липкой ленте для мух.
У Бочарова имеется трое кураторов, три источника финансирования и три «крыши». В своих взаимоотношения с «органами» он особо не мудрил, а шел путем тех, кто действовал на этой же поляне прежде него. По линии МВД он вот уже несколько лет контактирует с двумя сотрудниками СОБ[28], которым по роду их деятельности положено собирать информацию о национал-социалистических и правоэкстремистских организациях в Москве и в центральном регионе России. Еще раньше, в двухтысячном, на Бочарова вышли люди с Лубянки и вежливо предложили делиться с ними сведениями о структуре, активистах, замыслах, источниках финансирования столичной организации НСО и других близких по духу и целям движений. С этими товарищами – они изредка менялись, передавая партайгеноссе Вольфа друг другу вместе с делами, как важного информатора – Бочаров контачил не чаще одного раза в месяц. Иногда, если возникала нужда экстренно встретиться, звонил на известный ему номер, после чего ему сообщали время и место встречи с куратором…