Он — покровитель смелых и бесстрашных, тех, кто идёт впереди.
«В боях невредимы из битв невредимы прибудут с победой»
Многие из числа асов, тем не менее, смотрят на него со снисходительной насмешкой. Конечно, ведь он не был так почитаем, как Один или Тор, его отец и брат; он не был любимцем людей, как Бальдр и Фрейр; и разумеется он не привлекал внимание в своём уродливом любопытстве, граничащим с ненавистью, как Локи.
«Ты слишком мягок»
«Твоё поведение недостаточно для того, чтобы называться доблестным воином»
Тюр никогда не спорит с ними. Лишь молча взирает своими спокойными мудрыми глазами цвета небес, озарённых северным сиянием. Наблюдает за всеми со стороны и продолжает делать то, ради чего был рождён.
Самые могущественные из асов, в конце концов, всё равно всегда приходят к нему за мудрым советом и бесстрастным судилищем. Ведь нет ничего, что любил бы Тюр больше справедливости и чести. Соблюдение клятвы и долга — не существует никаких оправданий для тех, кто их нарушает.
«Путеводная звезда никогда не свернёт»
«Отдаю себя в твои руки, святилища князь. Призываю твой справедливый взор дабы укрыл он меня и сокрушил ложь недругов моих»
— Ты — закон и порядок. Решай наши судьбы по чести, волка кормилец, — благородные асы в почтении склоняют пред ним свои главы.
Пока благороднейший из их числа поднимает вверх правую руку.
— Мы призываем тебя, благороднейший из асов, чтобы ты скрепил нашу клятву.
— Свидетельствуем пред тобой, что наши слова тверды, как камень, что не по силам сокрушить ни одному турсу.
— Ты залог чести и правдивой верности наших слов.
Тюр, покровитель справедливости и честности, закона и истины, не приемлющий лукавства и обмана, единственный, кто не позволит случиться страшнейшему из преступлений.
И он же становится тем, кто его воплощает.
Справедливейший и честнейший из числа лукавых лживых асов нарушает слово. Но не потому, что он желает обмануть и нарушить клятву, нет.
Он добровольно жертвует собой, стирая чужой позор и вместе с тем служа вечным напоминанием о нём.
========== Вопрос 3 ==========
Комментарий к Вопрос 3
«Представь, что помимо Фенрира ты воспитал и других хтонических волков (Гарма, Сколля, Хати). Как бы тогда прошёл Рагнарёк?»
Рано или поздно это должно было случиться. Судный день, о котором прорицали вёльвы, должен был прийти.
Гибель мира, конец всего старого и начало нового — Рагнарёк, безжалостная битва, что вот-вот должна была свершиться.
Асы и ваны стояли плечом к плечу друг с другом. За их спинами раздавался пронзительный трубный глас, знаменующий начало конца: светлейший из асов, зоркий Хеймдалль в первый и последний раз протрубил в Гьяллархорн.
Исполинские волки скалили пасти. Слюна шипела и пенилась, капая наземь. В их голодных глазах горела пелена кровавой ярости, а острый нюх улавливал застывший в воздухе запах прольющейся крови и смертей.
Во главе своих сыновей, мрачных и жестоких Сколля и Хати, чья участь одна — пожрать Солнце и Луну, и достойнейшего побратима Гарма, верного охранника и хранителя дражайшей и трепетно любимой сестры, стоял Фенрир. В час расплаты легчайшие и прочнейшие путы Глейпнир оказались не более чем шёлковым шнурком, разорвать который напряжённые стальные мышцы волка смогли без особых усилий.
— Вер-р-роломные, лживые асы, тепер-р-рь вы заплатите за все наши унижения! — утробный рык эхом облетает долину Вигридр.
Асы сжимают в руках копья; Локи скалится победоносно, взирая на них свысока. Никто не покинет это поле брани живым…
Мгновения отделяют стороны от кровавой бойни, и тяжёлыми шагами вперёд шагает Тюр. Он — смелейший и благороднейший из числа асов, и он взирает со спокойным принятием и решительностью. Он будет первым, кто примет бой, и первым же будет, кто в этом бою падёт.
Тяжёлая, гнетущая тишина камнем давит на плечи. Ненасытные волки скалятся, нетерпеливо переминаясь с лапы на лапу, и Фенрир, как лидер, первым делает первые шаги навстречу.
Ярость в его глазах, вопреки всяким ожиданиям, вдруг сменяется щенячьей радостью. Суровость на лице Тюра же уступает место широкой добродушной улыбке.
Шаг волка сменяется бегом, а грозный рык — радостным скулежом. Следом за лидером, сотрясая землю, несутся и другие, и Тюр, в конце концов, не может удержать равновесие.
Он смеётся раскатистым добродушным смехом, зарываясь пальцами единственной целой руки в жёсткую чёрную шерсть Фенрира, а после — в шерсть ластящегося Гарма. Обрубок искалеченной руки же утыкается в морду Сколля, и его брат Хати радостно лижет его.
Пока горячий огромный язык их отца проходится вдоль лица благороднейшего из числа асов.
— Мои волчата, — в его голосе отчётливо слышится умиление, и картина мира стоящих позади асов ломается окончательно. — Хорошие, хорошие мальчики… И я, я тоже по вам соскучился! — примерно так же, как у противника, трещат основы мироздания у наблюдающего за всем Локи.
Исполинские волки, хтонические чудовища, что должны уничтожить Солнце и Луну и убить Всеотца Одина, вовсе не походили на кровожадных монстров. Они ластились к Тюру, скулили и хекали, восторженно тёрлись об него и виляли хвостами, словно действительно были щенками, в то время как поваленный на землю, но принявший сидячее положение ас охотно отвечал на волчьи проявления любви такой же искренней любовью и радостью встречи.
— Похоже, Рагнарёк отменяется, — ошалело пробормотал Фрейр.
— Расходимся, парни, это надолго, — обречённо вздохнул Локи, махая на всё и всех рукой.
— И так каждый раз, — недовольно проворчал Тор. — Уже третий Рагнарёк срывают!
Видар и Магни, которые должны мстить за своих отцов и занять, в итоге, их места, недовольно переглянулись друг с другом.
— Дяде Тюру надо запретить появляться на поле боя, — нахохлившись, фыркнул сын Тора. — Ну, или по крайней мере выпустить его в битву, когда волки будут убиты, — его дядя, строгий бог отмщения, молчаливо покивал, соглашаясь со словами племянника.
Долина Вигридр медленно пустела. Расходились асы и ваны, возвращаясь в свои чертоги, расходились ётуны и турсы, прячась в своих норах до лучших времён. Но все они одинаково надеялись, что в следующий раз Рагнарёк окончательно случится. Впрочем…
Бросая прощальные взгляды на резвящихся с Тюром волков, все они, как один, думали о том, что далеко не факт, что их надежды воплотятся в жизнь.
========== Вопрос 4 ==========
Комментарий к Вопрос 4
«Ты заботился о Фенрире, но что насчёт его детей?»
На самом деле, Один действительно многое сделал для того, чтобы Тюр ничего не узнал об этом. Он даже посоветовался с головой Мимира, как лучше поступить. Голова, правда, одарила Всеотца грустным унылым взглядом снизу-вверх и флегматично отозвалась, что это заведомо гиблая идея. Но Один был не просто одним из асов — он был первым среди них, их отцом и защитником, а потому принять такой удар судьбы бездействием не мог совершенно.
Так что, как говорится, он пытался. Но Тюра, у которого словно был нюх на подобные вещи, было не остановить.
— Отец, — благороднейший из числа асов суровым непоколебимым взглядом смотрит на Одина, и тому не надо быть шаманом, чтобы понять, о чём сейчас пойдёт речь. — У Фенрира, оказывается, есть двое сыновей. Они ещё совсем волчата… Могу ли я позаботиться о них? — ни один мускул не дрожит на лице благородного Тюра, но горящие глаза выдают его с потрохами.
Один с трудом подавляет порыв схватиться за внезапно разболевшееся сердце. Он лихорадочно пытается придумать, как бы так помягче отказать сыну и при этом оставить Асгард целым и, желательно, невредимым.
Асы, шестым коллективным чувством чувствующие, что пахнет жареным, хором вздрогнули.
— Уж лучше бы он разводил рыбок, — пробормотал всевидящий и всеслышащий (к своему прискорбному сожалению) Хеймдалль. Потом подумал немного, вспомнил о Ёрмунганде, вздрогнул и от греха подальше замолчал, продолжая наблюдать за диалогом отца и брата.