– Великолепно, великолепно, – похвалил адмирал урок, к концу которого он чуть было не заснул. – Сразу видно, что вы воспитываете в школьниках настоящий дух военного братства и доблести нашей армии. А теперь я хотел бы познакомиться с классом, с теми, кто придет нам на замену лет через двадцать-тридцать.
Инна про себя хмыкнула, думая, что этот старый пень слишком много времени отпускает себе для активной деятельности.
Свита, состоявшая из молодых, но тоже уже жиреющих штабных офицеров, тихо зашумела:
– Макар Ильич, нам надо на прием в облисполком, и вообще, это не предусмотрено…
– Замолчать! – по-военному лаконично отрубил Макар Ильич, не терпевший возражений. – Как говорит Леонид Ильич, главное – это наши дети, поколение двадцать первого века. Я быстро, только познакомлюсь с классом.
Было видно, что его особенно заинтересовали девушки, он подходил к каждой, спрашивал, кем она хочет быть, а при этом его маслянистые глазки ощупывали фигуру, мысленно раздевая.
Когда он приблизился к Инне, на его когда-то привлекательном лице, теперь изборожденном морщинами из-за излишеств и сидячего образа жизни, отобразился живейший интерес. Он, казалось, даже подтянулся.
– А тебя как зовут, деточка? – приторно спросил он. Тут же суетился историк, бормоча, что вот здесь отличница Лена, тут чемпионка школы по шахматам Катя.
– А это Блажко, – бросил он, только взглянув на Инну. – Так сказать, недоглядел педагогический коллектив. Троечница, и вообще…
– Что значит «вообще»? – рявкнул адмирал, беря своей горячей ладонью руку Инны. – Товарищ преподаватель, как зовут девочку, или вы, как в царские времена, по фамилии тыкаете?
– Инна, – прошелестел учитель, пропадая за плотной толпой свиты, обступившей девушку и адмирала.
– Давно бы так, – кивнул тот. – И запомните, если ребенок плохо учится – это вина преподавателя, не все объяснил, не все рассказал. Инна, – обратился он к ней, – ты, наверное, спортсменка и комсомолка, только вот не отличница, кем хочешь быть?
– Гляциологом, – ответила та, видя, что старик уже мысленно начал насиловать ее. Свита и сам адмирал рассмеялись, из присутствующих никто не знал, что такое гляциолог и с чем это едят.
– И красива, и умна, а вы говорите, троечница, – протянул адмирал. Потом он кивнул одному из своих подчиненных, высокому офицеру с надменным выражением лица. Тот, опустив глаза, пошел к выходу.
Адмирал поспешил на прием в облисполком.
Когда он скрылся, историк начал занудно ругать Инну за то, что та посмела нахамить важному гостю, ей это не простится, это еще один шаг в пропасть…
– Да летите вы туда сами со своей историей, – сказала она и под ехидные и изумленные взгляды одноклассников, собрав вещи, убежала с урока. Ей было все равно, к чему приведет ее поступок, но терпеть угрозы она не могла.
Урок еще не кончился, в коридоре было пустынно, там находился только один человек – тот самый офицер из сопровождения почетного гостя. Увидев девушку, он улыбнулся и подошел к ней.
– Инна, – обратился он к ней, – подожди секунду, у меня есть к тебе дело.
Инна остановилась. Она видела, как глаза этого мужчины тоже пожирают ее фигуру, замирая на выпуклостях бюста, который она вопреки правилам школы обтягивала модной водолазкой. Она сразу поняла, в чем дело. По глазам офицера было видно, что он хочет ее.
– Макару Ильичу понравилось твое остроумие, – сказал он. – Кстати, хорошо, что пока в коридоре никого нет, есть время поговорить. Понимаешь… – Его глаза опять скользнули по ее фигуре, а Инна в ответ уставилась ему прямо в ширинку, офицер беспокойно посмотрел вниз, а потом придвинулся ближе. – Понимаешь, – проговорил он, – всегда есть шанс получить что-то очень выгодное в обмен на… И Макар Ильич хочет… Я вижу, ты девушка понятливая, так вот…
– Он хочет, чтобы я переспала с ним, – спокойно сказала Инна, глядя в глаза офицеру.
Того нисколько не смутили столь откровенные слова, он продолжил:
– Хорошо, что ты на самом деле сообразительная. Учти, за это ты можешь получить многое.
– Макар Ильич тоже – лет семь тюрьмы за совращение малолетней и изнасилование, – нежно ответила она. – Не пугайтесь, это тоже мое остроумие. Но учтите, что за все надо платить, бесплатно, «на благо Родины», не получится. У меня свои условия.