Арина Павловна поджала свои сухие губы. Этот ангелоподобный мальчик… электрик… нет, официально у него должность длинно звучит – помощник специалиста по электротехнике и слаботочным системам, никогда ей не нравился.
Имя у него тоже какое-то не такое. Она пробовала его пару раз назвать как обычно – Миша, но он все поправлял – Майк.
И вопросы он порой задает странные. Просто мороз по коже от этих его вопросов. Когда выпадает у него свободная минутка, поднимается сюда из своего технического отдела в комнату Мумий и саркофагов и смотрит экспонаты.
– Миша… то есть, Майк, опять сегодня что-то со светом тут, – сказала Арина Павловна Шумякова. – Сейчас вся правая сторона перегорела.
Майк… тот самый Майк Тригорский, фамилию и имя которого так и не назвал участковый Миронов Кате, молча поставил стремянку у стены.
Он возился минут пять, потом пошел в Античный зал смотреть электрический щит и проверять сигнализацию.
Снова вернулся, переставил стремянку поближе к залу Мумий и саркофагов.
Арина Павловна наблюдала, как он копается в проводке, сняв одну из панелей на стене.
В обоих залах – ни одного посетителя. Что бы там ни говорили, а музеи в будний день посещают скупо и неохотно. Арина Павловна оглянулась на двери Египетского зала. Скорее бы Василиса вернулась, что ли…
– Майк, ну что там? Что со светом?
Он не ответил. Арина Павловна не видела его лица – эти чертовы белые шелковистые волосы, разделенные прямым пробором.
И тут она услышала голоса – женские, раздраженные, на повышенных тонах.
Мимо Египетского зала прошли менеджер музея Кристина и высокая блондинка в сером деловом костюме – отлично сшитом, дорогом, ловко сидящем на ее крупной фигуре.
Все, в том числе и Арина Павловна Шумякова, знали, что со вторника в музее работает проверка Счетной палаты. И эта дама – какая-то шишка, то ли аудитор, то ли какой-то эксперт – одним словом, к нам приехал ревизор!
– На акулу похожа, правда?
Арина Павловна вздрогнула: этот парень… Майк уже не на своей стремянке, не под потолком, а прямо у нее за спиной. Словно подкрался стремительно и неслышно.
– Какую еще акулу? О чем ты, Майк?
– Тетка, что с Кристиной. Улыбается, как акула. Полон рот белых зубов.
Майк смотрел вслед менеджеру музея Кристине и эксперту Счетной палаты Дарье Юдиной. Арина Павловна Шумякова не поняла – это что, у него такой комплимент? Он восхищается вот так женской улыбкой?
– Что со светом?
– Все нормально.
– А почему не горело?
– Я не знаю, контакт отошел, наверное.
Майк Тригорский не торопился забирать свою стремянку электрика. Он медленно направился в комнату Мумий и саркофагов. Арина Павловна пошла за ним.
Майк остановился у стенда с погребальной маской фараона. Долго смотрел. Потом медленно пошел вдоль витрин с саркофагами.
– А где крюки? – спросил он.
– Какие еще крюки?
– Ну, которые они в ноздри засовывали и вытаскивали мозг.
– Кто – они? – строго спросила Арина Павловна.
– Ну, эти… жрецы, что ли, или как их там.
Голос у него – юношеский, и в тоне сквозит любопытство. И еще что-то…
– Инструменты, использовавшиеся при подготовке трупов к бальзамированию и мумификации, вон в той витрине – крайней.
Майк подошел к витрине.
– Крючья… Это они с мертвыми делали? А с живыми?
– Что – с живыми? – еще строже спросила Арина Павловна.
– Живым они крючья в нос совали? Мозги выкачивали? И как через такую маленькую дырку… ноздрю можно было все вытащить?
– Я понятия не имею.
– Да, вы же у нас недавно. Вы у нас новенькая.
Она не видела его глаз сквозь шелковую завесу его белесых волос, но чувствовала, что он смотрит, словно ощупывает ее взглядом.
В зал вошли две голландские пожилые туристки и остановились перед великолепным саркофагом писца фараона Аменхотепа, отделанным черной смолой и позолотой.
Глава 13
Двери закрываются
Катя вслед за Анфисой поднялась по ступеням и вошла в тенистый сумрачный портик, украшенный ионическими колоннами.
Тот самый, знакомый с детства.
Позже она часто вспоминала этот момент. Они с Анфисой словно переступили некую невидимую черту. Они и представить себе не могли, какие странные, пугающие и трагические события впереди.