Самолет выпрямился. Капа перестала бояться и засмеялась.
АНТОН ПРИЛЕТИТ ЗАВТРА
Отца принесли из леса.
Шесты были переплетены ельником. На ельнике лежал отец.
Дома была Иренка. Мать ушла в костел на спевку.
Иренка в окно увидела, что пильщики несут во двор носилки. За ними шел народ.
Иренка выбежала из дома.
На носилках лежал отец, бледный, неподвижный, с закрытыми глазами. В рабочей блузе, в сапогах с широкими отвернутыми голенищами.
Сбоку на ветки был положен отцовский лесосечный топор на долгом прямом топорище, брезентовые рукавицы и скрученная кольцами веревка-ужище, которой оттаскивают срубленные деревья.
Пильщики поставили на землю носилки. Суровые и молчаливые, через плечо на веревках-ужищах замотанные в тряпки пилы, за поясом — рукавицы и лесосечные топоры.
— Отец, — испуганно и тихо позвала Иренка.
— Ель на него упала, — сказал один из пильщиков.
— Ужище в ногах запуталось, а тут ель подсекли. Она и накрыла, — сказал другой пильщик.
В толпе вздохнули:
— Иисусе! Мария!
Иренка узнала голос Клитиньи.
Кто-то спросил:
— За доктором послали?
— Послали.
— Ксендза надо, — сказала Клитинья.
Она протолкалась вперед. В узком черном платье с карманом для молитвенной книжки. На кожаном шнурка вокруг шеи привеска с распятием Спасителя, Христа Господня. Привеска железная — отличительный знак общины черного капитула.
Иренка прижалась щекой к ладони отца. От ладони пахло смолой, лесом. Иренка почувствовала — пальцы шевельнулись. Отец смотрел на нее.
Иренка осторожно выбрала из волос отца кусочки коры и хвою.
— Отец…
Она заплакала и прижалась к ладони. Пальцы шевелились, гладили ее по мокрой от слез щеке.
В толпе кто-то сказал:
— Тереза идет.
Шла мать.
Иренка тоже увидела ее. Мать, как и Клитинья, была в черном узком платье.
Она шла торопливо. На груди держала молитвенную книжку.
Рядом с матерью шел ксендз Явид. Высокий, прямой, в плоской шляпе и в белом стихаре. Половина лица у ксендза была обгорелая, стянутая рубцами. Поврежденная ожогом ноздря закрыта шариком ваты.
Люди расступились, пропуская мать и ксендза.
— Тереза, вот… — тихо сказал отец. Он не двигался, только говорил.
Мать глубоко вздохнула, придавила молитвенную книжку к подбородку.
— Я чувствовала. Должно было случиться несчастье.
Ксендз снял шляпу. Одна часть лица скорбно нахмурилась. Другая, обгорелая, осталась неподвижной.
Мать опустилась на колени возле носилок.
Ксендз сказал:
— Молитесь, пани Тереза. Молитесь. И ты тоже молись.
Ксендз положил руку на голову Иренки.
— Не надо, — вырвалась Иренка.
— Как ты смеешь?.. — прошептала Клитинья и схватила Иренку за плечо.
— Пани Клитинья, — сказал ксендз, — оставьте ребенка. Душа ее в смятении.
— Пусть он уйдет, Тереза.
Это сказал отец. Он сказал громко, изо всех сил.
— Очистите душу, пан Будник, — вмешалась Клитинья. — Перед вами духовный пастырь. Смирите зло перед Спасителем.
— Пусть он уйдет, Тереза, — повторил отец, слабея. Он побледнел еще больше.
— Внесите в дом, — сказала мать пильщикам и поднялась с колен.
Те взяли носилки. Долго и неумело толкались в дверях.
— Извините, — поклонилась мать ксендзу.
— Душа его в смятении, как и дочери вашей.
Ксендз ребром ладони перекрестил мать и Иренку. Надел шляпу.
— Амэн.
Кто-то из соседей поклонился ксендзу.
Он и их перекрестил и пошел по улице в белом стихаре, будто свеча.
Городок Звенец находился в ста пятидесяти километрах от Минска, в Волховицких лесах.
Прежде городок принадлежал еще панской Польше, хотя жили в нем белорусы. С той поры в Звенце сохранились костел, ксендз Явид, черный капитул, обращение среди старых людей «пан» и «пани».
На краю городка, на поляне, мачтой с полосатым конусом был обозначен аэродром.
Три раза в неделю из Минска прилетал легкий одномоторный самолет. Привозил почту и забирал пассажиров, которым нужно было в Минск. Управлял самолетом молодой пилот Антон Протасов. Летал в клетчатой рубашке и в спортивных тапочках. Догадаться, что Антон пилот, можно было только по летным очкам.
Иренка дружила с Антоном. Всегда встречала на поляне.
Если был базарный день, они шли за молоком и медом. Самолет поручали стеречь мальчишкам, чтобы об него не чесались коровы.