— Это кот! — первый догадался Гарька.
— Да, — сказал Леонид Аркадьевич и откинул в сторону корыто. — По всей видимости, это кот.
На траве, съежившись, замер пыльный облысевший кот с необыкновенно большими ушами и тонким, вытертым хвостом. Внимательно глядел на людей. Удирать не собирался.
Кот настолько был худ и несимпатичен, что не понравился даже Гарьке.
Леонид Аркадьевич и Гарька, разочарованные, пошли домой покупать у молочницы молоко. Кот побрел за ними: очевидно, он прекрасно понимал, что такое молочница.
В кухне Леонид Аркадьевич налил коту большую банку молока.
Кот расстелил свой длинный хвост и принялся за молоко.
Вылакав его, отошел от банки и, забравшись под стол, завалился спать. Живот настолько вздулся, что не было видно даже головы.
— Экая бесцеремонность! — сказал Леонид Аркадьевич, разглядывая через очки кота.
— Пусть останется пожить, — предложил Гарька. — Мышей распугает.
— Хорошо, — ответил Леонид Аркадьевич, снимая очки и готовясь продолжать бритье. — Пусть останется.
К вечеру кот вышел из-под стола, дерзко, во весь рот зевнул, потянулся на своих высоких, худых ногах («сделал верблюда») и отправился осматривать дом.
Он обнюхивал мебель, пристально и долго смотрел в поддувало печки, наставив туда усы и брови, дважды прикоснулся носом к метелке, а когда добрался до комнаты Леонида Аркадьевича, то заглянул в чемодан.
Чемодан стоял на полу, крышка была открыта.
Кот случайно толкнул ее, крышка захлопнулась и захватила голову. Кот заорал, пытаясь освободиться.
На шум прибежали Гарька и Леонид Аркадьевич и вызволили его.
Он весь растопорщился, шипел, ругался и долго брезгливо тряс лапами.
Вообще кот оказался очень крикливым и обидчивым.
За большие уши Леонид Аркадьевич и Гарька окрестили его Ушастиком.
Леонида Аркадьевича все больше увлекала вольная, ни от кого не зависимая жизнь в Черемушках.
Галстук, резинки для рукавов и даже косточки от воротничков лежали в чемодане нетронутыми: Леонид Аркадьевич разгуливал в рубашке с расстегнутым воротом, с подвернутыми рукавами.
Восточные книги и словари были оставлены в покое.
Леонид Аркадьевич с любопытством постигал премудрости варки лапши или капустника, приготовления салата из помидоров и огурцов, ухода за керосинкой.
Приятно было плотничать, малярничать, пилить дрова.
Общение с Гарькой пробудило в Леониде Аркадьевиче лучшее, что было когда-то у самого в детстве.
И он теперь часто подумывал о том, что каждый человек до глубокой старости должен сохранять в душе частицу детства, частицу той поэзии и счастья, которое в детстве бывает во всем: в круто посоленном куске житного хлеба, в игре в лапту или чижика, в разгуливании босиком по росистой утренней траве, в кислых, еще зеленоватых яблоках, в подслушивании в лесу птичьих разговоров…
Леонид Аркадьевич принес от Якова Даниловича косу и объявил Гарьке:
— Ну-с, молодой человек, идем на косовицу.
— Куда это?
— Траву косить.
— А для чего?
— Набьем матрацы.
Оба в майках вышли на участок перед домом. За ними вышел Ушастик. Трава стояла жаркая, высокая, Гарьке по колени.
Леонид Аркадьевич только видел, как косят, но сам пробовал впервые.
Раз! Широкий замах косой.
Два! Коса с силой врезается в землю.
Три! Леонид Аркадьевич с трудом выдергивает из земли косу.
Опять раз — замах!
Два — ж-ж-жик в землю!
Три — выдергивает…
Смеется Гарька, смеется Леонид Аркадьевич.
Ушастик, пока коса бездействует, осторожно ее обнюхивает.
Вдруг через забор с соседнего участка перелетает цветной резиновый мяч, и вслед за мячом между планками забора появляется голова девочки.
Все молча смотрят друг на друга.
— Меня зовут Диля, — говорит девочка. — А это мой мяч. Дайте, пожалуйста!
Гарька поднимает мяч и подает девочке.
— Спасибо, — кивает девочка. — А вы давно здесь живете?
— Давно, — отвечает Гарька. — А ты?
— А я только приехала с бабушкой. Очень скучно… А это ваша кошка?
— Наша.
— У меня тоже есть. Мы из города привезли. Хотите, покажу?
— Покажи.
Девочка скрылась среди кустов жимолости.
— А как же, Гарька, твоя свинка? — призадумался Леонид Аркадьевич.
— А ведь уже прошло три недели.
— Но все-таки близко к забору не подходи.
Девочка вскоре вернулась. В руках у нее, перехваченный поперек живота, телепался большой кот.
— Вот видите какой! — сказала девочка, просовывая морду кота сквозь забор. — Это Мамай. А вашу кошку как зовут?