— Да… — его ответ был коротким и лаконичным, челюсти Малфоя все еще и были плотно сжаты от натиска эмоций, которые он пытался сдержать. Не став ждать, он вошел.
— Люциус… Я… Я сожалею о том, что случилось прошлой ночью, — начала она тихим голосом, неуверенная в его реакции. — Я… Просто Рон был в таком отчаянии… а потом, когда мы узнали, что все будет хорошо, я пригласила его выпить… и он выпил еще немало, — она заколебалась, но когда он ничего не сказал, продолжила.
— Он слишком много выпил, и я привела его домой, чтобы присмотреть за ним. В итоге мы разговорились на кухне… обо всем… особенно о его неверности, когда мы были вместе, и после нескольких резкостей… мы действительно впервые поговорили об этом за долгое время.
Люциусу хотелось закричать, что он не хочет больше никаких подробностей… он не хотел слышать, как они пришли к примирению… ему, блядь, было наплевать на Рона гребанного Уизли с его проблемами… он просто хотел, чтобы Гермиона поскорее покончила с этим. Но он молчал, ожидая слов, которые разорвут его сердце на тысячу кусочков.
— Он изменился с тех пор, как мы расстались, и я была так рада этому… и… ну… мы обнялись, а потом… он поцеловал меня… и всего на долю секунды я была так потрясена, что даже не отреагировала, но потом поняла, что он делает… И оттолкнула его. Я знаю, что ему было просто одиноко и… ну, у нас действительно есть прошлое… но это не оправдывает его поцелуй со мной… а сама вернулась и легла спать на диване.
Люциус затаил дыхание, когда ее слова проникли сквозь туман боли.
"Оттолкнула его? Отправила домой? Что? Значит ли это…?" — Люциус ждал ее следующих слов, почти боясь надеяться, что она все еще любит его… все еще хочет его.
— Я встала рано и поехала с детьми к Гарри, а затем в отель к родителям. Я не пришла поговорить с тобой, потому что… ну, ты знаешь, я чувствовала себя виноватой из-за этого поцелуя и не хотела двигаться дальше, пока не расскажу тебе, что произошло. Я не хочу, чтобы между нами были тайны, Люциус… ни сегодня, ни когда-либо еще. Так или иначе, это то, что и произошло.
Ее голос звучал так искренне, что Люциус начал надеяться.
— Так что… эм… Люциус… ты еще злишься на меня?
Голос Гермионы звучал встревоженно, и Люциус не мог говорить, когда радость и огромное облегчение нахлынули на него, и ему захотелось кричать от счастья.
— Гермиона… конечно, я не сержусь на тебя… Я просто хотел бы, чтобы ты сказала мне об этом раньше. Я… я видел, как ты целовала его прошлой ночью… — он услышал ее резкое прерывистое дыхание и продолжил: —…и подумал… что ж, это больше не имеет значения. Ты здесь, и я люблю тебя… так что, если ты не передумала выходить за меня замуж? — он сделал паузу, когда его вопрос повис в воздухе.
— О, Люциус… Мне так жаль, что ты увидел это и неправильно все понял. Если бы я знала, я бы сразу же пришла к тебе… Я тоже тебя люблю… всем сердцем, — она всхлипнула и ему очень захотелось обнять ее и прижать к себе, но приходилось ждать.
— Просто дай мне минуту, чтобы привести себя в порядок, и я встречу тебя там… хорошо?
Теперь ее голос звучал взволнованно, и Люциус почувствовал, как его сердце наполняется такой любовью и покоем, что знал: улыбка ясно слышится в его голосе, когда отвечает ей.
— Да, любовь моя… Я буду ждать тебя там…. и… спасибо, Гермиона.
Люциус не мог поверить, что она рассказала ему. Гермиона не знала, что он видел их, и все же она извинялась, потому что кто-то поцеловал ее, ей не нужны были тайны, она слишком ценила их отношения, чтобы прийти к нему сегодня с этим на совести. Мерлин, он был счастливым волшебником.
— За что спасибо-то, Люциус? — растерянно спросила она.
— Спасибо тебе за то, что ты просто есть, любовь моя, — ответил он, прежде чем вернуться на прежнее место и дождаться ее прихода; только теперь он был расслаблен и счастлив, все беспокойство, гнев и боль исчезли, как будто их никогда и не было.
Пока он ждал, снова оглядел небольшую толпу, и его сердце воспарило, когда он представил, что принесет завтрашний день… и следующая неделя… и следующий год; каждый день, когда он будет с этой удивительной женщиной, которую, как он знал, он и не заслуживал, но теперь будет проводить каждый день своей жизни, поклоняясь и лелея, стараясь заслужить ее.
Затем Люциус поднял глаза и увидел ее, сияющую. Его сердце остановилось, когда она сделала первый шаг к нему… нерешительно… все еще думая, был ли он обижен или зол… или все действительно было прощено. Поэтому он улыбнулся, и от этой улыбки все ее лицо осветилось изнутри, и Люциус понял… теперь она действительно принадлежит ему.