Как только Гермиона прибыла в дом родителей, сразу же заметила, что входная дверь приоткрыта.
Дверь в переднюю была не заперта, и, держа палочку наготове, Гермиона набросила на себя дезиллюминационные чары и осторожно вошла в дом. В этот момент в голову пришла запоздало осторожная мысль, а не ловушка ли все это, но делать было нечего. Тем более что она уже шагнула в нее.
«Черт, давно я не тренировалась, чтоб сражаться с темными волшебниками», — расстроено подумала она, прежде чем тихо пройти на кухню, прислушиваясь к любым звукам, что могли раздаться из глубины дома. Там горел небольшой настенный светильник, и Гермиона увидела остатки недоеденного ужина, одна тарелка из под которого сиротливо лежала в раковине из нержавеющей стали, а вторая с застывающими кусками еды до сих пор стояла на столе.
«Очевидно, именно здесь они и поругались, прямо за ужином», — подумала она, осторожно переступая через осколки разбитого бокала, лежавшие в лужице разлитого красного вина, очень напоминавшего в тусклом кухонном свете кровь.
После этого, убедившись, что комнаты на первом этаже пусты, Гермиона осторожно поднялась по лестнице, внимательно прислушиваясь хоть к каким-нибудь признакам жизни.
С опаской добралась до комнаты Нарциссы и, заглянув в открытую дверь, оглядела ее. Свет в прилегающей ванной был включен, оттуда лились мягкие лучи, освещавшие пустую, но находящуюся в полнейшем беспорядке спальню. Судя по всему, ее покидали в великой спешке, ничуть не заботясь о том, что остается позади.
После этого, убедившись, что ванная и спальня одинаково пустые, Гермиона направилась по коридору дальше. Хватило быстрого взгляда, чтобы убедиться, что и гостевая спальня тоже пуста, и она снова направилась по коридору, заметив слабую полоску света под закрытой дверью своей бывшей детской, предложенной Люциусу Малфою. Остановившись возле той, Гермиона прислушалась в надежде уловить хоть какие-нибудь звуки, издающиеся внутри, но ничего не произошло, и она тихонько повернула ручку. А войдя, заметила, что свет идет от настольной лампы, стоящей на письменном столе рядом с наполовину пустой бутылкой какой-то темной жидкости и с пустым стаканом.
Она еще только разворачивалась, чтобы посмотреть на нынешнего обитателя комнаты, когда почувствовала, как сильная рука хватает ее за плечо, а к шее сразу же прижимается какой-то острый предмет, почти врезаясь в нежную кожу, и невольно вскрикнула.
Не раздумывая ни секунды, Гермиона почти машинально направила свою палочку под мышку нападавшего и произнесла:
— Ступефай!
И сразу ощутила, как давление на шею ослабевает, а плечо ее отпускают, и услышала, как чье-то потерявшее сознание тело тяжело опадает на пол позади нее.
Отдышавшись и быстро исцелив свою шею, Гермиона повернулась, чтобы увидеть, кто же напал на нее, и оказалась страшно удивлена, разглядев, что у ног растянулся Люциус Малфой. Точней… полностью обнаженный Люциус Малфой.
«Черт!» — подумала она, поднимая запятнанный кровью нож и заканчивая осматривать спальню, чтобы убедиться: сюрпризов больше не будет. Только после этого убрала дезиллюминационные чары, чтобы снова стать видимой.
С помощью Левикорпуса Гермиона подняла Люциуса на кровать, которая была лишь недавно оставленной, и прикрыла его, невольно обратив внимание на то, как он выглядит.
Надо отдать должное, даже обнаженный, даже расслабившийся и потерявший сознание Малфой смотрелся весьма внушительно.
«Нет, ты совсем идиотка, Гермиона, приди наконец в себя, этот человек просто пытался убить тебя, а ты здесь восхищаешься его отличной фигурой, пялясь на то, что спит он совсем обнаженным», — с отвращением подумала она.
И кинула в Малфоя Инкарцеро, прежде чем бросить Энервейт.
— Что здесь происходит?.. — в замешательстве очнулся он. Попытался встать, но понял, что скован веревками и после тщетной попытки освободиться, огляделся и заметил Гермиону, стоящую в углу с палочкой в руке, направленной на него.
Поначалу Малфой, казалось, удивился ее присутствием. Но потом заметил засохшую у нее на шее кровь, и до него наконец дошло, кого именно он атаковал.
— Вы!..
Его обычно спокойный ровный голос прозвучал рвано и хрипло.
— Именно, я… Это я, Люциус, — Гермиона медленно подошла к кровати, оставаясь по-прежнему вне досягаемости и притворяясь, что излучает спокойствие, чего она совсем не испытывала. Но все же поинтересовалась:
— И по какой же такой причине вы решили именно так отблагодарить меня за гостеприимство? Напав на меня сзади? Неужели это мой дом настолько ужасен, что вывел вас из себя? — она слегка опустила палочку, но не отвела ее от Малфоя, дожидаясь ответа.