А Гермиона, в свою очередь, знала, что чем раньше она покончит со всем этим, тем лучше для нее.
— Прекрасно, Гарри, я буду там в полдень. А утром позвоню в управляющую компанию, чтобы коммунальные услуги снова включили.
Обняв Гермиону в последний раз, он ушел, уверяя, что постарается сделать эту ситуацию безболезненной и необременительной для нее.
Гермиона очень сомневалась во всей этой авантюре, но не стала его поправлять. Просто надеялась, что Рон никогда не узнает об этом… потому что понимала: он никогда не примет решения жены, а она не была уверена, сможет ли вообще их брак выжить, если между ними разразится еще одна битва из-за Гарри Поттера.
Ее брак в этот раз точно висел на волоске…
Глава 3
В ту ночь Гермиона работала допоздна и вернулась домой уже ночью. На столе она нашла записку Рона, в которой говорилось, что тот отправился к Джорджу, и ждать его не стоит… Образно говоря, перевести ее можно было, как: я все равно жутко разозлился на тебя и не хочу ни о чем говорить.
«Ну, это даже хорошо…»
Гермиона спокойно наслаждалась свободным временем, пытаясь подготовиться к тому, что будет завтра. Понятно, что просьба Гарри отнюдь не обрадовала ее, но Гермиона хорошо понимала, что он ни за что не стал бы просить ее, если б у него имелся хотя бы один альтернативный вариант. Особенно, зная прошлые отношения между ней и Малфоями.
Она отправила сову Роуз и Хьюго, написав детям, как сильно любит их и скучает по ним, потом приняла душ и отправилась спать.
Гермиона еще не спала, когда где-то после двух ночи в прихожей закопошился Рон, но предпочла притвориться спящей, чтобы избежать еще одного спора. А утром вышла из дома еще до того, как он встал с постели.
«Надеюсь, ко времени моего возвращения его настроение улучшится, и он перестанет накручивать себя…»
Добравшись до кабинета, Гермиона сосредоточилась на родителях… нет, точней на их доме. Воду и отопление ей удалось включить за определенную плату почти сразу, и уже скоро даже получилось договориться с инспектором, который должен был прийти к полудню лично убедиться, что в доме все в порядке.
Следующие несколько часов она провела, вычитывая законопроект о реформе законодательства, и почувствовала себя почти счастливой, когда пришло время уходить, так как терпеть не могла изучать эти чертовы проекты законов. Обычно их составлял какой-нибудь волшебник, переполненный собственной важностью и склонный к однообразному и все возрастающему и возрастающему словоблудию. Она улыбнулась, вспомнив, что отец когда-то предупреждал ее об этом:
«Дорогая, помни, политики похожи на собак, обычно они чувствуют потребность помечать все знакомые углы собственным ароматом», — после шестнадцати лет непосредственной работы с политиками Гермионе пришлось согласиться со своим родителем.
За пять минут до полудня она направилась к месту назначения, благодарная за то, что сможет аппарировать на задний двор и этим сэкономить время.
После того, как она забрала папу с мамой из Австралии, и они снова начали общаться, ее родители построили на заднем дворе специальный сарай, позволяющий ей спокойно аппарировать туда и не пугать соседей своими внезапными появлениями и исчезновениями. В результате Гермиона прибыла в родительский дом ровно в полдень и обошла его вокруг, чтобы немного подготовиться к встрече неожиданных гостей.
Появившийся в половине первого Гарри выглядел очень взволнованным, но, увидев ее, быстро обнял, прежде чем подтащить к Малфоям.
— Гермиона… — вежливо начал приятель, — …уверен, ты помнишь Нарциссу и Люциуса Малфоя, — он указал на каждого, называя их имена.
Та заметила, что Нарцисса выглядит точно так же, какой она и помнила ее, за исключением нескольких появившихся морщинок вокруг глаз и рта. Водопад ее светлых волос и утонченная статная красота могли бы украсить любую красную дорожку, если бы привычное выражение некоего брезгливого отвращения не омрачало эти почти безупречные черты лица.
Гермиона отметила, что сейчас она выглядит немного менее надменной, чем во время их предыдущих встреч, хотя «менее надменная» в случае Нарциссы Малфой означало лишь то, что она казалась лишь чуточку теплей льда, и это уже было прогрессом.