- П-Пардон, мадам, - сказал Борман, закрыл дверь и тупо уставился на букву "М".
"У Штирлица перепутаны таблички на дверях. На женском туалете висит табличка "М". Тут надо подумать. Что скажет по этому поводу Кальтенбрунер?"
Задумчивый Борман взвесил все "за" и "против", загнул три пальца и поменял таблички. Потом подумал, что сделал доброе дело, и поменял таблички назад.
- Люблю порядок, - сказал он вслух и вошел в другую дверь.
Раздался визг, и Борман вышел с отпечатком ладони на правой щеке.
"..., - подумал Борман, - ничего не понимаю!"
И обиженый Борман пошел в сад.
В зале все уже спали. Генерал Фон Шварцкопфман во сне бормотал:
"Шесть пикей - Сталинград. Куда вы с бубями, ваши не лезут..."
И только Штирлиц сидел в углу и при свете торшера читал Есенина.
- "Нет, не прервать я вас
Так говорил я в самом деле,
И не один, а сотню тиков,
А вы - и верить не хотели..."
ГЛАВА 7.
Встреча с новой лаборанткой была назначена на пляже. Предыдущая лаборантка Штирлица неожиданно ушла в декрет и ее отправили в Большой ВЦ. Штирлицу очень недоставало лаборантки, и в центре было решено послать новую.
Чтобы не привлекать внимания, Штирлиц не стал ходить по пляжу в мундире, а разделся и решил купаться. Жаркое солнце поливало землю своими лучами, как кипятком, и от одной мысли о купании уже становилось легко и приятно на душе. Зажав двумя пальцами нос, Штирлиц нырнул в воду. Вода была теплая, прозрачная, и он несколько минут позволил себе понежится. Штирлиц лежал на спине и слегка шевелил пальцами. Через час, посмотрев на часы, он вылез из воды. Зашел в кабинку, выжал свои семейные трусы и причесался.
Он шел по пляжу, насвистывая, как было условлено с центром, "Интернационал" и среди многих девушек пытался найти русскую лаборантку, полагаясь на свою интуицию. Интуиция Штирлица никогда не подводила.
Русская радистка стояла у пивного ларька в броско-красном купальнике с написью Turbo Basic на левой груди. В одной руке она держала "Компьютер Пресс", а в другой - чемоданчик с модемом и ситцевое платье.
Штирлиц три раза обошел вокруг пивного ларька. Слежки не было. Он не мог рисковать новым агентом.
Радистка Штирлицу понравилась.
- Вы не скажете, который час? - спросил он. Это был пароль.
- Я оставила часы в Москве, - с готовностью ответила радистка.
Штирлиц взял ее под руку, и они прогулялись по пляжу.
- Загораем?
Радистка кивнула.
Они сплавали до буйков, позагорали, поговорили о погоде в Москве, отослали Message в центр об успешном прибытии лаборантки. Штирлиц рассказал ей пару системных анекдотов. Она деликатно посмеялась, и Штирлиц пригласил ее в ресторан.
- Одну минутку, я только переоденусь.
Штирлиц заехал домой и ровно через минуту вышел в черном, только что постиранном фраке. Этого с ним не случалось с 39-го года.
Когда цивильный Штирлиц с радисткой зашли в ресторан, по залу пронесся удивленный стон.
На полусогнутых ногах подскочил развязный официант с еврейской физиономией.
- Вам как всегда, господин штандартенфюрер? Графин тонера и рулон бумаги?
Штирлиц наклонился к радистке:
- Хочешь бумаги?
Та отрицательно покачала головой.
- Наглец, - вскипел Штирлиц, - ты что, скотина, не видишь, что я с дамой?
Чтобы загладить свой промах, офицант подхалимски захихикал и мерзким голосом спросил:
- У вас опять новенькая?
- Да. Новенькая лаборантка, - сказал Штирлиц. Он отбрал у дамы клавиатуру и отметил "*.exe".
- Нам этого... И еще ...
- Понимаю, - понимающе ухмыльнулся офицант и побежал на кухню.
- Что ты понимаешь, мерзавец? - закричал Штирлиц вдогонку, - тонера мне и шампанского даме! И чтоб сию минуту! - Он повернулся к радистке, - официанты в Германии такие Pig, вы его уж извините.
И Штирлиц поцеловал радистке руку. Весь зал сидел с отвисшими челюстями. Пакистанский шпион снимал это невероятное событие на киноаппарат. Агент гестапо ковырял пальцем в носу:
"А что скажет по этому поводу Кальтенбрунер?"
Двое эсэсовцев, ожидая драки, достали недавно купленные принтеры. Все находились в томительном ожидании.
Штирлиц заказал вальс из Weird Dream и пригласил радистку на тур.
"Ну, сейчас начнется!" - потерли руки эсэсовцы. Теперь им было все ясно.
Но вальс кончился, Штирлиц проводил даму на место, а драки все не было и не было.
Завсегдатаи были совсем шокированы, когда Штирлиц заплатил по счету и, подав руку даме, направился к выходу. Эсэсовец сказал, что это был не Штирлиц, а кто-то другой. Агент гестапо возразил, и через минуту началась драка.
Машина Штирлица остановилась у дома, в котором Штирлиц снял квартиру для своей новой сотрудницы. Штирлиц помог даме выйти и они поднялись на третий этаж.
- Куда деть это? - спросила лаборантка, приподняв тяжелый чемодан с модемом ФизТех 1200.
- Положите на антресоль, - нежно сказал Штирлиц, - а я сварю клейстера.
Радистка прошла в комнату, переоделась в форму лейтенанта войск связи, села к столу, достала магнит, и, поплевав на него, начала чистить.
Вошел Штирлиц с подносом кейстера и сел напротив.
Попив клейстера, они послушали Чайковского.
- Ну, мне пора, - заторопился Штирлиц. Ему не хотелось уходить, и он тянул время. - Ну, я пошел.
Радистка вздохнула.
- А может, еще клейстера? - спросил Штирлиц, робкий, как школьник.
Радистка кивнула, и он остался.
- Как вас зовут? - поинтересовался Штирлиц.
- Катя.
- Катюша, значит! Хорошее имя. Чисто русское. А меня - Штирлиц.
ГЛАВА 8.
"Операция "Дубельс". Что, черт возьми, они имели в виду? Что эти гнусные рожи задумали?"
Штирлиц сидел у себя дома, у камина, и курил трубку. На его коленях лежал томик Вирта, открытый на 57 странице. Штирлиц для конспирации делал вид, что читает. Никто не должен был знать, что он погружен в раздумья.