– Что – семеро? – Заговорила – уже хорошо. Понять бы еще, о чем она.
Вот только до разъяснений девчонка не снизошла, молча высвободилась из его совсем не дружеских объятий. Из объятий высвободилась, но за руку он ее все равно взял очень крепко.
– Давай без глупостей. – Он злился. Злиться было проще всего. Гораздо проще, чем слышать этот вот животный почти крик.
– Эй, молодежь, у вас все в порядке? – К ним подошел человек в штатском, но с военной выправкой, внимательно посмотрел сначала на Павла, потом на Юльку.
– В порядке. – Юлька снова затаилась. Ну и хорошо. – Что это с ним? – Павел кивнул в сторону оврага.
– Невеста у него пропала полгода назад. – Человек в штатском закурил. – Полгода назад пропала, а сейчас вот, похоже, нашлась… – Он глубоко затянулся, а потом сказал с досадой: – Как же мы такое пропустили-то, а?
В кармане его пиджака запиликал мобильный, и мужчина отошел в сторону, не выпуская из зубов сигарету, принялся что-то тихо и зло говорить в трубку. Павел расслышал не все, но многое.
– …Пока семь тел. Да что я тебе, Миша, сейчас без детального осмотра могу сказать про временные рамки? Широкие временные рамки! Широчайшие! Останки есть уже скелетированные… Серийник… Да, в нашем тихом омуте… Все, не могу говорить, перезвоню!
– Откуда ты знала? – Павел дернул застывшую Юльку за руку. – Про семь тел.
– Я не знала. – Она глянула на него с удивлением. Искренним таким удивлением.
– А про невесту дядюшкину знала?
– Я и про дядюшку-то узнала только месяц назад. – Она высвободила свою руку. – Представляешь?
Он не представлял. Собственного дядюшку, Павла-старшего, он знал с рождения. Знал, навещал, иногда, вот как сейчас, останавливался погостить на пару недель. У Павла-старшего был свой бизнес – турбаза на берегу водохранилища. На турбазу из года в год приезжали только завсегдатаи: любители рыбалки, охоты и турпоходов. Уже и не клиенты даже, а почти друзья. Вот и Павел приехал, проветрить мозги после успешного, но тяжкого поступления в институт. Проветрил…
– …Да там яма внизу оказалась три на три метра. – А это уже спасатели. Тоже курят, тоже нервничают. – Деревья, вишь, какие? Листвы полно! Слоеный пирог… Листики… девочки… листики… Если бы та малая в овраг не свалилась, и не нашли бы никогда. Кто ж думал, что там такое?..
Малая – это Юлька. Ведь и в самом деле малая. Сколько ей? Лет пятнадцать-шестнадцать?
– …А парнишу того пришлось силой урезонивать. И как только узнал?
Сейчас они про Макса, Юлькиного дядюшку. Урезонили. Прекратились крики.
– Жалко парня. У меня это все до сих пор перед глазами… Крылья… не влезали в мешки крылья… Как они их будут транспортировать – девочек этих несчастных?.. Ох, и ночка выдастся…
Девочек транспортировать. Одну девочку точно нужно транспортировать отсюда как можно быстрее и как можно дальше. Пока она умом не тронулась.
– Пойдем. – Павел потянул Юльку к своему велику.
– Куда?
– Отсюда пойдем. Провожу тебя до дома.
Она не стала упираться, молча побрела следом сначала по террасе, потом сквозь темный тоннель из кустов лещины. Из оврага они выбрались уже в темноте.
– Где твой дом?
– Там. – Она неопределенно махнула рукой. Ну, хотя бы направление указала.
Указать-то указала, вот только вела его куда-то не туда. Они пересекли улицу, которую лет пять назад облюбовали дачники из области, миновали дом Павла-старшего. Окна его были темны, значит, дядя уже уехал на базу. Летом он предпочитал жить на базе, а его городской дом был в полном распоряжении Павла. Такой у них был секрет. Если бы мама Павла-младшего и соответственно сестра Павла-старшего узнала, что ее единственный, уже почти совершеннолетний, но все равно нуждающийся в постоянном присмотре сын ночует один, не сносить бы им обоим головы. Но мама не знала, а они не рассказывали. Обычная мужская солидарность.
– Куда дальше? – Подумалось, что Юлька из-за пережитого стресса заблудилась и сейчас им придется идти в обратную сторону.
– Туда. – Она снова махнула рукой.
– Там никто не живет.
– Там я живу.
Он не стал спорить. Ладно, ему не сложно прогуляться, пусть она своими собственными глазами убедится, что жилых домов дальше нет…
– Вот. – Она остановилась возле покосившейся железной калитки, принялась возиться в рюкзаке.
– Что – вот? – Этот дом знали все в городе. Дом с историей. Дом с дурной репутацией.
Павел не верил в репутацию и в сплетни, верил он своим собственным глазам: много лет этот старый дом стоял заброшенный, с заколоченными окнами. И местные старались обходить его стороной. Местные старались обходить, а Юлька собиралась в нем жить.