— В бою один выстрел — и бросить придется: не успеете перезарядить.
— Иногда и один выстрел — это много.
— Да… бывает и такое…
Удивительно, но арбалет оказался работоспособным: первый же выстрел в склон холма едва не закончился потерей болта: пришлось копаться в земле, чтобы достать. Машинка компактная, но мощная. Дай время — я из нее научусь прилично бить, но и сейчас шагов за двадцать не промахнусь.
Два типа болтов: деревянные стержни с широкими режущими наконечниками рану оставляют, будто лопаткой ткнули; и бронебойки — граненые наконечники, способные пробить доспех.
По крайней мере, я надеялся, что смогут, если Здравствуйте не соврал и если я не напортачил при расчетах и изготовлении.
Иридиане прибыли к вечеру, и на это дело сбежался весь городок.
Было на что посмотреть — даже я удивился. Сплошная колонна телег, ни единого разрыва. Все высокие, аккуратные, узкие, с крытым задком. Впереди бредут несколько мужиков в кожаных доспехах, при шлемах, с длинными копьями в руках. Издали кажутся настоящими воинами, хотя бакайцы наверняка мысленно плюются.
Арисат, остановившись рядом, покачал головой:
— Странные у них телеги.
— Ты о чем?
— Сэр Дан, их повозки слишком уж узкие. Специально сделаны, чтобы по лесам да буеракам удобнее ездить: в теснинах не завязнут. Да и колеса очень большие и толстые — хоть по болотам на таких катайся.
— И что?
— Да ничего. Просто незачем обычному мужику такие телеги в хозяйстве держать — много не нагрузишь да и перевернуться на ухабе легко. А вот тем, кто без дорог идти собрался, лесами, в самый раз. Странно это…
— Епископ догадался, что мы решили сушей идти.
— Давно ли догадался?
— Не знаю… вероятно, вчера.
— И за день телеги переделали все? Не поверю… Иридиане, конечно, мастера стоящие, но не настолько же. Все у них уже загодя готово было.
— И что из этого?
— А то: небось собирались драпать от пригляда сэра Флориса.
— Для такого дела корабли больше подходят — следов на воде не найти.
— Мы бы такое строительство заметили.
— Ладно, пусть даже собирались. Нам-то какая разница — теперь же не собираются.
— Да, теперь — никакой. Просто чудно: не думал, что они на такое решатся.
— Умирать никому не охота, вот и они не захотели.
— Да уж, греха в том не вижу: они ведь не под клятвой здесь. Хорошо, что вы с ними договориться сумели, рубить их — последнее дело… а деваться иначе некуда…
— Вдвойне хорошо: теперь у нас несколько десятков «джипов» появилось.
— Что еще за «джипы»?
— Так на юге телеги называют подобные — повышенной проходимости.
— Во как — не знал, что по проклятым пустыням на таких гоняют.
— Сейчас подъедет епископ, и на совет его потащим.
— И зачем он нам нужен на совете?
— Ты готов сам заниматься иридианами? Решать их проблемы в дороге? Вникать во все мелочи?
— Да на кой они мне сдались — со своими бы разобраться!
— Значит, заниматься ими будет Конфидус, а раз под его рукой полтысячи, то на совете он обязан присутствовать и право голоса иметь.
— Неслыханное дело — с еретиками совет держать.
— Он умный человек, и грех это не использовать в такой беде. Привыкай к коллективному мышлению.
Совет устроили под открытым небом — на одном из стругов. В избе неподходящее место: то и дело заглядывают посторонние или подслушать могут. А я сейчас собрался выдать одну из наших главных тайн, лишние уши не нужны. Здесь только самые-самые: Арисат, Цезер и еще три командира дружины, три сотника ополчения, и епископ притащил какого-то мужчину, выглядевшего будто цыган, схваченный при попытке конокрадства, — все та же жилетка, черные кудри и в придачу блудливые бегающие глаза. Конфидус представил его просто: «Хранитель веры и моя правая рука — брат Аршубиус». После этого вопрос о правомочности его присутствия на собрании не поднимался.
Кстати, это моя первая (причем бескровная) победа на пути к сегрегации еретиков. Проблемы на почве религиозных разногласий мне в дороге не нужны, так что надо заранее приучать бакайцев к мысли, что они полноправные члены нашего общества. Стоило пояснить Арисату и остальным, что совет без епископа — не совет, как они уже сами, без нажима с моей стороны, смирились с присутствием «правой руки».
Толерантность растет на глазах.
— Завтра утром мы отсюда уйдем. Знаю, что у многих из вас имеются сомнения, что мы сумеем разместиться на плотах и стругах. Я, кстати, тоже сильно сомневаюсь. Но насчет этого не переживайте — нам не придется там размещаться: сушей пойдем. Сожалею, но морем не получится — нас там караулят галеры демов. Проскочить невозможно — не с нашими силами. Даже если каким-то чудом кому-то повезет, все равно большая часть людей пропадет. Да и не верю я в такое чудо — у нас нет боевых кораблей и опытных кормчих, знакомых с местными водами. А у них есть.
— Сэр страж, так зачем тогда плоты сбивали? — не выдержал нетерпеливый Цезер.
— Потому что погань не должна сомневаться: мы собираемся плыть в их западню. Прошу о том, что сейчас услышали, не говорить никому: ни женам, ни друзьям — вообще никому. Завтра утром мы пойдем сушей — у нас нет другого выхода. Если не уйдем сейчас, то в новолуние за нас примутся всерьез. Вы уже видели, на что они способны, — долго не продержимся. Не думайте, что шайка малая так и будет ночами подвывать, тем, кто сейчас дожидается нас в засаде, вскоре надоест без дела сидеть. Так что врагов появится много. Если сумеем сохранить в секрете наш замысел, то выгадаем немного времени — такого маневра они от нас не ожидают. Пока поймут, что произошло, пока определят, куда мы исчезли… А теперь главное: я с Арисатом так и не смог выбрать лучшего маршрута. Мы не знаем пограничья, и на карте нашей отмечено лишь побережье. Мы, конечно, не заблудимся, но хорошо бы знать, где пройти безопаснее всего. Думаем двигаться на северо-восток, а дальше… Некоторые из вас знакомы с материковыми землями, может, что подскажете?
Конфидус покачал головой:
— Нет в пограничье тихих мест — везде только смерть и погань.
— Был я там с отрядом Киртиса, по найму, — глухо произнес один из ополченцев. — Если ничто не поменялось, то надо выходить к Иче — река такая: по ней у моря граница проходит. Погань не очень-то через нее шастает — западнее любит это делать.
— Там сейчас жарче стало. — Опять Конфидус пессимизм разводит. — Падший замок Мальрок под самым устьем, но уже на другом берегу, главная война теперь там.
— Мальрок в стороне, — не сдавался мужик. — Если с пути не собьемся, то, минуя осиное гнездо, выйдем к берегу. А там два брода — дальний и ближний. Дальний шумный — постоянно рядом стычки, но зато там солдаты вечно стоят силами великими — прикроют нас. А у ближнего просто замок мелкий, с дозором, они, если погань увидят на переправе, закрываются и пускают сигнальный дым. Не будет от них подмоги, да и брод там от года к году меняется, бывает, и вовсе глубоким становится. Хотя по нынешней погоде вода должна невысоко стоять…
— И как нам не сбиться на пути к дальнему броду? Кто-нибудь знает дорогу?
— Да кто ее знать может, — вздохнул Арисат. — Под поганью эти края уже давно — живых проводников не найдем нигде. Не ходят здесь больше. Разве что стражи бывают.
Увидев, что все уставились на меня, поднял руки:
— И не мечтайте — я здесь впервые и дороги не знаю.
— К шлюхам он каждую тропинку знает, а к церкви ни одной дороги, — позорно разоблачил меня попугай.
— В суп отправлю, — пригрозил я, делая вид, что не замечаю с трудом сдерживаемых смешков.
— У меня есть карта этой части королевства. — Опять епископ. — Старая — еще до погани составлена, но очень подробная. Многое, конечно, изменилось, но реки, ручьи, холмы и горы на месте до сих пор стоят.
— Неплохо бы на нее взглянуть…
— Я совершенно случайно ее прихватил с собой. Вот. — Конфидус достал из жилетки пергаментный свиток, расстелил. — Мы сейчас находимся здесь — возле устья вот этой реки, а нам, как я понимаю, надо вот сюда, к этим вот желтым черточкам, — так броды обозначаются.