Голова болвана-Мари рухнула на пол. Тело тут же разжало руки и сползло со спины писателя. Тот схватился за горло, стал шумно дышать, разминая горло, потом произнёс несколько нехороших слов.
— Ничего себе… — сказал я, глядя на Петю. — Из чего у вас струны?
Петя задумчиво посмотрел на струну, которую продолжал держать в руках. Сказал:
— Это «ми». Она из вольфрама, с карбоновой оплёткой.
— А я думал, что струны для скрипки делают из конских кишок, — зачем-то сказал я.
Петя посмотрел на меня снисходительно.
— Ну что вы, юноша! Какие кишки, мы же в двадцать первом веке живём!
Снегирь прислонился к стене. Посмотрел на неподвижное обезглавленное тело Мари, хрипло воскликнул:
— Как ты могла, Мари!
— Звезды зовут домой… — тихо произнесла голова Мари свою коронную фразу, которой заканчивалась каждая книжка. Видимо, на остатках заряда в процессорном блоке.
Может именно для этого процессор и помещают в голову болвана? Чтобы было интуитивно понятно, как их уничтожить. Если вдруг потребуется.
— Я больше не смогу про тебя писать… — удрученно сказал Снегирь. Легонько пнул неподвижный корпус болвана. Посмотрел на неподвижного Мишу. — И про тебя! Мишка, ты же лучший пилот Солнечной Системы!
— Да оставьте вы, мастер! — воскликнул я. — Это же не настоящие пилоты! Это даже не ваши персонажи! Это болваны! Куклы говорящие!
Писатель молчал, продолжая страдать и обиженно глядя на поверженных роботов. На шее у него остались красные отпечатки ладошек.
— Вы ведь что-то почувствовали, да? — спросил я. — Вы их опасались?
— Они иначе себя вели со вчерашнего вечера, — сказал Снегирь. — Слишком уж реалистично. Мне как-то не по себе стало. Я даже про вас подумал, что вы робот, извините!
— Зачем вы вообще используете болванов-компаньонов? — удивился я. — Они куда дороже болванов-актёров и избыточно сложнее!
Петя и Александр уставились на меня.
— В поездках удобно, — сказал Снегирь смущенно. — Багаж носят, в номере прибирают… то да сё…
— С вас новая струна, Александр, — сказал Петя. — Эту можете забрать на память.
— Непременно! — вдруг оживился Снегирь. — А эта теперь мой талисман! Повешу на неё главные микросхемы этих бракованных болванов и буду носить на груди!
И он с чувством пнул туловище болвана-Мари.
Я покачал головой.
Не пойму я этих творческих людей. Вроде такие, не от мира сего. И при этом один отпиливает струной голову болвану, выглядящему как живая девчонка, а другой даёт отключенному роботу пинка.
Никогда не буду ссориться с музыкантами и писателями!
Я не стал никого брать с собой.
Несмотря на их неожиданный героизм, и Петя, и Александр гражданские. А на корабле больше нет болванов-компаньонов, остались только сервисные. Они крепче, сильнее, под серой пластиковой кожей у них прочная карбоновая сетка и жесткий каркас. Никакой струной не задушить и не отпилить голову.
А ещё экипаж. Один мёртв, но даже мёртвым он пытался меня схватить. Драться насмерть с людьми — это надо иметь особый склад характера.
Так что я попрощался с Петей и Александром, посоветовал им ждать в каюте и поднялся на палубу выше.
Тут меня ждала неожиданность. Все каюты были пусты. Исчезли и девушки из танцевальной группы «Астро-няни», и братья Марио, которые по словам Пети не были братьями. Следов борьбы я не нашёл, крови тоже, значит их куда-то увели.
Я снова заколебался. Эвакуировать я никого не мог, в истребителе вдвоём со взрослым не поместишься. Можно было, конечно, проверить корабельные шаттлы, скорее всего я справлюсь с управлением даже без искина. Но часть пассажиров исчезла, судьба экипажа непонятна. Да и сам мятеж настолько невероятен, что в причинах надо разобраться.
В конце концов ведь меня впустили на борт, болван в ангаре слушался приказов, меня никто не торопит и не угрожает, если не считать мертвого астронавта и болванов-компаньонов…
Я стал взбираться дальше.
Ещё три жилые палубы. Они попроще, с каютами на трех человек, тут обычно живут морские пехотинцы и техники. Эти палубы выглядели законсервированными и нежилыми, морпехи сошли на Каллисто, а на Титане смена не планировалась.
Научная палуба. Тоже пусто. Умники народ нежный, привередливый, в полете их селят на двух первых палубах, а сейчас они забиты артистами.
Камбуз и столовая. Тоже никого.
Всё, грузопассажирская зона корабля кончилась. Дальше начинались каюты экипажа и служебные помещения.
Я продолжил восхождение и вышел на первую жилую палубу экипажа.