— Великий серафим Иоэль всегда отличался непредсказуемостью, — произнёс Кассиэль. — Но, чтобы настолько…
Я ждал.
— Спасать тебя и корабль я не обязан, — сказал Кассиэль. — Ты и сам можешь воззвать о помощи, ведь так?
Я молчал.
— Но из глубочайшего уважения к серафиму Иоэлю, — подчеркнуто вежливо продолжил Кассиэль, — я расскажу тебе, что происходит. Безответственные действия ваших врагов, захвативших корабль, уже погубили несколько жизней. Мужественно исполняя свой долг, офицер Габриэль Ленар вернул контроль над рубкой. Твои действия породили в нём справедливые опасения. Он решил, что его долг уничтожить «Гаргантюа» и всех находящихся на нём людей, чтобы не допустить распространения предательства на базу Титан. Курс корабля изменён, он движется к Кольцу и через сто шестьдесят три минуты пересечётся с внешней частью кольца А.
— Ты можешь его остановить? — спросил я.
— У меня нет никаких оснований препятствовать свободной воле человека, защищающего свою веру и свою Землю, — ответил Кассиэль. — Ты тоже ничего не сможешь сделать, Габриэль заблокировал переход из корабля в баржи. Его причислят к лику мучеников. Так вижу я будущее.
— А я иначе, — сказал я, чтобы не оставлять за ним последнее слово.
Кассиэль снова расправил крылья — и исчез.
— Ты плохой ангел! — закричал я вслед. Встал, глупо, дитячьи топнул ногой. — Там же люди!
Переход заблокирован.
Наверное, я сумею управлять баржой? Если получится её сорвать с тросов, то можно спастись.
А писатель и музыканты? Их-то кто спасёт?
— Святослав!
На миг мне показалось, что это Эля явилась всех спасти, потому что голос был женский и звонкий. Но когда я поднял голову, то увидел спускающуюся по решетчатым фермам Машу.
— Ты видела? — крикнул я. — Слышала? Ты давно здесь?
— Дольше чем хотела бы! — отозвалась она. Спрыгнула на пол трюма. — Это какая-то скотина, а не ангел!
Маша подошла к лежащим людям, по пути потрепав меня по голове. Присела, стала их осматривать. На кого-то другого я бы обиделся, на неё не стал.
— Кассиэль им дал благодати, — сказал я. — С ними всё будет нормально.
— А тебе не дал? Вот ведь жадоба, — Маша вздохнула. — Он не врал? Габриэль хочет всех убить?
— Не врал. Если я разберусь с управлением, или Лефевр придёт в себя — попробуем оторвать и увести баржу. А в корабль я не проникну.
— Никак?
— Тут единственный переход, он заблокирован из корабля. Чистая механика.
Маша посмотрела на меня укоризненно.
— Не бывает единственных переходов. Есть трап снаружи, вдоль всего корабля. У шлюза есть аварийное открытие снаружи.
Я подумал мгновение.
— А где скафандры? И чтобы открыть внешний люк на барже нужен допуск капитана или пилота.
— Скафандры должны быть в шлюзе, — сказала Маша. — А допуск…
Она запустила руку за ворот футболки, дёрнула и сорвала цепочку. На ней, конечно, был крестик. А ещё прямоугольная серебряная иконка. Её Маша мне и протянула.
— Это шутка такая? — не понял я.
— Держи. Выглядит иначе, но это универсальный допуск капитанского уровня.
Я взял иконку. На ней было выдавлено изображение какой-то молящейся женщины.
— Ты кто, Маша? — спросил я.
— Неважно. Святослав, ты сможешь перебраться в корабль и… — она заколебалась. Я ждал, что именно она скажет: «убедить», «нейтрализовать» или ещё какое-нибудь слово. — И убить Габриэля?
— Могу попробовать, — ответил я.
Я не стал говорить, что раз «Гаргантюа» идёт к Кольцу, то за стенками корабля — очень высокий радиационный фон. Я повторил:
— Могу.
Глава 13
Конечно же я наврал.
Не могу я убить Габриэля. И вовсе не потому, что он душевнобольной человек, не осознающий, что делает. А потому, что у меня нет никакого оружия, я в слабом теле ребёнка, а Габриэль — здоровенный тренированный мужик, стреляющий без единого промаха и способный сломать мне шею двумя пальцами.
Я совершенно не понимал, что мне делать, когда я доберусь до рубки.
Если доберусь.
Лестница шла вдоль поверхности баржи. Утопленные в углублениях корпуса штанги, одинаково удобные и как ступеньки, и как опора для рук. Тот, кто их проектировал был, конечно, оптимистом, но подниматься было удобно.
Рядом с лестницей проходил один из тросов, на которых были подвешены буксиры. Он вовсе не такой тонкий, как чудесные мономолекулярные нити из фантастических книжек, толщиной в полсантиметра, и порезаться им при касании невозможно. К тросу я пристегнул страховочный фал скафандра и был очень, очень благодарен инженерам, которые это придумали.