18:51
Садясь за рабочий стол и разворачивая папку противного синего цвета, я быстро пробегаюсь глазами между строчек написанного от руки текста простым карандашом. Мой почерк просто невыносим, стоит это наконец признать. Некоторые буквы, написанные наспех, просто невозможно расшифровать, и я бросаю любые попытки это сделать, понимая безнадёжность ситуации и отвлекаясь на копии справок и диагнозов. Все сложены аккуратно, по порядку, разобранные, проанализированные и далее по списку. К этому нужно относиться ответственно, как и к любому другому делу, поэтому я честно пытаюсь сделать всё в лучшем виде. Бегаю, места себе не нахожу, паникую, пятый угол ищу, но в итоге, кажется, справляюсь. Сквозь собственные фантомные слёзы и стиснутые зубы справляюсь.
За сегодняшний день мне на ночной разбор досталась только одна история болезни. Пациент пришёл, жалуясь на самую обыкновенную бессонницу, только вот своим поведением достаточно смутил меня. Будучи немым наблюдателем за спиной коллеги по профессии, уже более-менее укоренившейся в своём кресле специалиста, я не могла не позволить себе отвлечься на отдельные мелочи, беспокоящие мои глаза с первого взгляда.
Юноша казался поистине измученным. Сомнений в том, что он страдал от бессонных ночей, не было, только вот его желание оглянуться или просто покоситься к окну во время разговора настораживало. Взгляд его карих глаз со стеклянными зрачками не мог остановиться на одной единственной точке надолго и всё время мигрировал то к одному участку помещения, то к другому. Пока вдруг не остановился на мне.
Я не придала этому значения, лишь лениво моргнув в своеобразном жесте приветствия. Ничего странного. Очередной чудак, глазеющий на меня, как якобы на постороннего человека, мешающего уединённому психологическому сеансу. Никакого чувства стыда и конфиденциальности пациентов. Меня не терзало ничего из вышеперечисленного, кроме взгляда именно этого парня, что, не отвлекаясь от разговора о беспокоящем, просто неотрывно смотрел в одну сторону и словно играл со мной в гляделки.
Записей в этот раз было меньше. Но их крайнюю неразборчивость можно объяснить тем, что я писала многие вещи вслепую, не смея разрывать гипнотический зрительный контакт, от которого мурашки бегали по позвоночнику. Как и последнюю фразу, которую помню до сих пор и чужую будто бы предсмертную улыбку.
Я не страдаю от кошмаров или переутомления. Я не боюсь не проснуться однажды. Нет. Я просто боюсь засыпать в одиночестве. Наедине с самим собой. Слушая дыхание, биение сердца, беспокойные мысли. Смотря очередное представление иллюзий собственного уставшего мозга. Ничего меньше и ничего больше.
21:21
Прокручивая в сознании одни и те же слова, я просто качаю головой про себя и передаю сухие факты, стуча пальцами по клавиатуре в кромешной тьме. Противоречивые чувства снова заполняют все внутренности с кучей неразрешенных вопросов, но у меня совсем нет времени. Терзая пальцами копию справки и рассматривая написанное на ней название достаточно сильного снотворного, я понимаю, что быстро закончить не удастся. Не в этот раз.
22:09
Кажется, я и забыла, когда именно начала просто бесцельно тратить время впустую. Не помню, в какой момент опустила голову на стол, прижимаясь ухом к прохладной поверхности стола и прислушиваясь к воображаемому шуму вокруг. А когда поднялась и открыла все окна в доме, чтобы прийти в себя и опомниться.
Раньше меня преследовала мысль того, что одиночество — это действительно ужасно, но стоило мне только научиться ладить с собой для начала, как она покинула мой озабоченный ум. Ведь это самое ужасное одиночество стало моим единственным другом, как бы странно это не звучало. В пустой квартире именно оно слушает до сих пор все мои причитания и крики, обиженно наблюдая за тем, как время от времени я перекидываюсь парой сообщений со знакомыми и подругами, отвлекаясь от тусклой реальности на социальные сети и сразу же после них на учёбу.