Фёдор сделал едва заметный знак рукой, от сплошной стены человеческих тел отделились двое бандитов.
—Вовик,—обратился он к тому, который повыше,—пусть часок-другой посидят под замком.
Нас с Роуз подхватили под локти и, сопротивляющихся изо всех сил, вытащили из кабинета и засунули в крошечную кладовку.
—С чего вдруг ты нашего следователя повысила?—спросила Роуз после целого часа давящего молчания.
—Звучит солиднее, чем капитан,—откликнулась я.
—Как думаешь,—явно готовая говорить о чем угодно, лишь бы не сидеть в тишине, продолжила хостес,—зачем на сюда засунули?
—Решают, в каком лесу наши хладные трупы найдут спустя большой промежуток времени,—без тени улыбки пояснила я.
—Лучше бы не спрашивала. И так страшно до чертиков.
Роуз замолчала, а я гадала, почему нас сразу не прикончили. Если в кабинете прятали нечто, не предназначенное для чужих глаз… Так мы ничего криминального не нашли. Да преступники об этом понятия не имеют. Тогда вдвойне обидно умирать. Точнее, умирать всегда обидно, особенно не по своей воле, а по чужой прихоти. Но, когда знаешь, за что сверхсекретное( содержание которого тоже прекрасно известно), тебя отправляют на тот свет, не так горько.
Дверная ручка зашевелилась, замок скрипучи щёлкнул. Он уже давно нуждаясь в ремонте или хотя бы в простой смазке. Хорошо, что открылся, а не заел. Однако, кому хорошо, а кому нет. Неработающий замок, мог предоставить лишнее время.
Не смотря на это, мы готовы ко всему. Дёшево свои жизни не продадим.
В подтверждение, я сжала в руках старомодную швабру, лишь по небрежности бывшей поломойки, не отправленную на свалку. Ни чита современный пластиковым, гнущимся от падения с метровой высоты. Деревянная ручки и увесистое металлическое крепление обеспечат минимум шишку. Конечно, нокаут предпочтительное, но в кладовке выбирать не приходится.
Роуз выбрала другой оружие. Если сложно вырубить противника, можно, и нужно, дезориентировать. На этот случай как нельзя лучше подошла бутылка со средством для мытья стёкол, найденная здесь же и снабжённая пульверизатором. Половина всех известных химических элементов —они явно содержатся в этой емкости— бы вызывали в лучшем случае кашель и слёзы. Существовал риск, что средство нанесёт здоровью нападавшего более серьезный урон, чем рассчитывалось. Но если выбор стоит либо ты, либо неизвестный бандит, покушающийся на твою жизнь—выбор очевиден.
Когда мы морально настроились к сражению ни на жизнь, а на смерть , в дверном проеме материализовался человек, который в эту минуту вызвал бурю положительных эмоций.
—Помогите,—едва опознав фигуру следователя, крикнула я.
—Надеюсь, вы прибыли не один, ?—деловито взяла быка за рога Роуз. Времени оставалось в обрез. Вот вот дверь снова распахнется
—С напарником!
—С группой захвата!
—С ОМОНом!
Мы впервые в жизни ощутили запах свободы, после того как потеряли ее. Какими глупыми были, когда не ценили ее, относились к свободе , как к чему то должному. Какими самонадеянными, когда пролезли сюда ради призрачной цели, не зная, что искать. И не предупредив никого, где искать их.
Радость и надежда затмили способность здраво рассуждать. Ни одной из нас не пришёл очевидный вопрос. Каким образом Тимохин оказался здесь, если мы, как уже упоминалось, не сообщали, куда отправятся?
Воплощая в реальность худшие опасения, дверь отварилась вновь. На этот раз гость своим появлениям опустил нас с небес на землю, при этом больно стукнув о голый бетонный пол.
По моему разумению, за встречей этих двух мужчин обязана последовать драка. На чьей стороне окажется преимущество, я не бралась предсказывать. Знала лишь то, что от того, кому сегодня сопутствует фортуна, зависит их дальнейшая судьба.
На стороне Феди, как он сам представился, было численное преимущество, несколько десятков вооруженных бандитов. На стороне бравого следователя правда и опыт, если суметь им воспользоваться, возможно, подмога не успеет к главарю. Да и следователь не такой простофиля, чтобы заявиться в одиночку.
Последующие действия обоих никак не вязались с придуманным развитием событий
—А между тем, знакомые все лица,— среагировал на появление нового действующего лица Тимохин, обводя взглядом небольшое помещение и людей, находившихся тут. Сначала нас, затем Фёдора.
То, что последовало за немой сцены, выбило из-под ног почву.
Крепкое рукопожатие.
До Роуз происходящее дошло раньше, чем до меня. Но дар речи вернулся к более бойкой.
—Вы заодно?! Как вам не стыдно!—обрушила я на Тимохина шкал обвинений, решив, терять уже нечего,—Вы обязаны защищать людей, а не потолкать преступникам!