Глава 21
Кира
—Вы хоть понимаете какие вы идиотки?— бушевал служитель закона, тронув машину с места. Мы сидели на заднем сидении, готовые выслушать заслуженные нотации.
—Какие?—я попробовала разрядить обстановку.
Получилось это из рук вон плохо.
—Просто феерические. Пролезть-то вы туда пролезли, а дальше, что собирались делать? Да с кем я разговариваю? Чем вы думали? Я готов угадать ничем! Я прав? Ведь как можно соломой думать? У вас же в голове кроме соломы больше вообще ничего нет!
—Вы не имеете права нас оскорблять,— возмутилась Роуз,— мы вам не подружки с дискотеки и не родственницы.
—Разве следователь не знает, что оскорбление— это статья,— ядовито поинтересовалась я.
—А ну-ка, заткнулись обе,—перешёл на шёпот Тимохин, от чего стало не смешно: шутки закончились, щеголяние знанием Уголовного кодекса РФ ухудшает незавидное положение,— слушайте меня внимательно. Хоть имеете малейшее представление, что с вами могло случиться, окажись на месте Феди настоящий криминальный авторитет.
После чисто символической истерики, приключившейся со мной , нас, уже куда бережнее, вывели из двухметровой кладовой на балкон, подышать свежим воздухом.
Первая волна эмоций схлынула, способность внимательно выслушивать собеседников частично вернулась. Теперь мы жаждали объяснений.
—Что мы делаем в этом театре абсурда?— голос Роуз срывался.
Разъяснить ситуацию взялся Тимохин, который пока еще продолжал пользоваться остатками авторитета, покачнувшегося после того , как мы поняли, что он на короткой ноге с личностью с ярко выраженными преступными наклонностями.
Со старшие сестрой Фёдора Алексей Сергеевич, в те времена просто Леха, некогда учился в одном классе. Лёха, Лена и ещё несколько ребят, имена которых ничего не сказали бы нам, на протяжение всей школы были причиной головной боли учителей, родителей и местного участкового. Дело происходило не в Москве, а в разросшейся деревушке в Московской области под названием Верхние Березки, так что было, где компании разгуляться.
То залезут в чужой сад, не успеют бдительные соседи сообщить об этом представителю власти местного масштаба, подростки уже смылись в неизвестном направлении.
Бедному Аркадию Васильевичу только и остаётся оценить ущерб и стоять, почесывая голову. Но и на это нельзя потратить много времени. Новый звонок в участок. «Неизвестные» утащили доски с семнадцатого участка. Чутьё подсказало, что этих «неизвестных» старший лейтенант прекрасно знает.
Одно дело знать, а другое доказать, ведь шалости подростков на несколько шагов опережали идеи участкового, а на провокации и хилые попытки блефа с его стороны не велись. Он считал, что готов заплатить любую цену лишь бы кошмар закончился и успокоительные таблетки перестанут быть обязательной составляющей обеда, завтрака и ужина.
Увы, желание вскоре осуществилось. И как вы поняли, самым неожиданным образом. К такому разрешению ситуации старший лейтенант был не готов, потому что платить пришлось непомерную цену. И не ему.
Тем летом компания «Заря», занявшаяся долевым строительством жилого комплекса всего в паре километров от Верхних Берёзок, предсказуемо объявила о банкротстве. В память о себе генеральный директор Давыдов оставил толпу разгневанных дольщиков и пятиэтажную бетонную коробку, куда тем летом и залезла веселая компания.
Будущий служитель закона тогда отлучился с родителями в Москву и в подобии современного руфинга не принимал участие. Да и Ленку, в которую был безответно влюблён, всеми силами пытался отговорить от дурацкой затеи. К сожалению, не вышло. Как заставить заводилу отказаться от очередной сногсшибательной идеи. В столицу пятнадцатилетний Леша отбыл с тяжелым сердцем.
Утро Аркадия Васильевича началось как обычно. Бутерброды с докторской колбасой, сыром и кусочками огурца на завтрак. В кабинете ожидали рапорты, заявления и неначатые отчёты.
После обеда бесполезная и неблагодарная работа. Подрались два мужика. У Сидорова фингал на пол-лица, у Васько разбитый нос, зато скандал на всю деревню.
На обратной дороге стал свидетелем чудной сцены. Маринка—лучшая Лены—сидела у продуктового магазина и истерично рыдала. Две ребят из этой же компании суетились рядом, тщетных попытках успокоить рёву. Ни вода, ни слова не возымели эффекта, и к слезам прибавилась икота.
—Что происходит?—грозно поинтересовался участковый.
—Ле.. Лен…На…—все на что способна оказалась Маринка. Она зарыдала с утроенной силой и принялась раскачиваться из стороны в сторону, как маятник.