Кудрин, краем глаза узрев развернувшуюся картину, хмыкнул, отвернулся и только крепче сжал штурвал.
– Держи, – протиснулся в тесное помещение рубки Руслан и протянул Кудрину бутылку с пивом и тарелку с бутербродами.
– Откуда такое богатство? – брови Кудрина взлетели вверх.
– Девчонки кампус распотрошили. Кучу еды нашли, много чего, правда, на выброс, но всё-таки. Сейчас ужин стряпают. Там, между прочим, и коньячок имеется. – Руслан тяжело выдохнул. – Не нравится мне эта идея шлёпать по лесу до дома бабы Васи. Дорога, в нынешних условиях, ни хрена не безопасная, без транспорта фиг пройдём. Все там останемся.
– А далеко ещё до того места, откуда дойти можно? – Кудрин отхватил половину бутерброда и стал шумно жевать. – Давай с ним все вместе поговорим. Я понимаю, что экспедиция нужная, но она будет никому не нужна, если нас по дороге раскатают. Где Толоконников?
– Они с мужиками собирают всё полезное по теплоходу. Ну и ещё он, по-моему, от Крис бегает, чтобы наедине с ней не оставаться. – ухмыльнулся Руслан.
– Как там наша медицина?
– Серёга в дым, но при этом руководит процессом обустройства медкабинета, словно и не пил ничего. Ему там Кирилл помогает и Катюха. Эмма спит. – добавил Руслан и, глянув в сторону берега, нахмурился. – Мы скоро на месте будем. Пойду за Костей, нужно что-то решать.
– Он там это, – кивнул куда-то за спину Кудрин, – ну это. С Кирой греться в каюту пошёл.
– Замёрз, что ли? – скептически спросил Руслан.
– Ой, завидуй молча. – махнул на него Кудрин. – Иди лучше Толоконникова сюда пригони, надо подумать, как сейчас действовать.
Костя разлепил тяжёлые веки и понял, что уснул. Он тряхнул головой, переложил голову Киры со своего плеча на подушку и, глянув сквозь круглое стекло иллюминатора, понял, что день уже уступает место вечерним сумеркам. Выйдя в коридор, мужчина услышал взрывы смеха со стороны закрытой палубы и быстрым шагом прошёл туда.
Все, кто смог спастись, сидели вместе на стащенных в центр скамейках, усердно ели, постоянно слышался звон бокалов, мерное гудение на улице говорило о том, что посудину удалось завести, и наступила долгожданная передышка.
– Руслан, – гаркнул Костя, – нам нужно в дом к бабе Васе. Что вы веселитесь тут? Вы что, совсем обалдели?
– Мы уже проехали, – спокойно сказал Толоконников в наступившей тишине, – пойдём выйдем, – Михаил встал из-за стола и, обернувшись к погрустневшим людям, сказал, – ребята, отдыхайте, видит Бог, мы это заслужили.
Выйдя на палубу, Толоконников дождался, пока выйдет играющий желваками Костя, и мирно проговорил:
– На загнанной лошади соревнования не выиграть. Мы все – та самая загнанная лошадь. У нас нет транспорта, чтобы доехать туда. Пешком идти – это самоубийство. Поэтому мы приняли коллегиальное решение, что идём в Бийск, может быть, там найдём что-то подходящее и потом вернёмся. У людей сейчас есть почти что безопасное место, есть еда, возможность выдохнуть и поспать. И потом, Костя, если бы ты так переживал, то не отправился бы в койку.
– Ты не понимаешь…
– Я всё понимаю. – жёстко сказал Толоконников. – Но если мы убьём всех, кто смог сюда дойти, то грош цена всем стараниям. Просто дальше некому будет сражаться. – Толоконников помолчал и добавил. – Будь мудрым, пойди и извинись перед всеми, дай им сегодня выдохнуть, неизвестно, что ждёт нас дальше.
– А за штурвалом кто?
– Сейчас Кудрин, я иду его менять. С теплоходом сложнее, не все умеют управлять, это же не машина. Я вздремнул немного, поел, сейчас заступлю на смену. Ты тоже отдохни, ещё и нужно прикинуть, кто и когда будет дежурить, чтобы к нам ни с одной из сторон было не подобраться.
– Долбики вряд ли полезут.
– Ну а эти существа неизвестной нам природы и породы? Давай. – Толоконников хлопнул Костю по плечу и пошёл к рубке.
– Постой. – донёсся до него тихий голос Крис, когда он проходил мимо дверей, ведущих на лестницу верхней палубы.
– Что? – уставился он немигающим взглядом на девушку.
– Хотела сказать спасибо. – Крис вышла из тени и близко подошла к мужчине.
– Не нужно. – сдавленно произнёс Толоконников.
– Что не нужно?
– Вот этого всего не нужно. Я смотреть на тебя спокойно не могу, я люблю тебя, я хочу тебя, я не могу без тебя, но лучше я похороню всё это внутри себя, чем буду резать по живому каждый день. Ты прости, я не смогу тобой пренебрегать, чтобы ты меня любила, – Крис хотела перебить, но он остановил её, – Крис я смогу быть с тобой, только если ты позволишь себя любить, а ты хочешь, чтобы тебя использовали. Ася была права. Возможно, ты так привыкла, возможно, у тебя какая-то травма или психотип, но мне не нужно этого. Я хочу честности. – договорил Толоконников и ушёл, тяжело печатая шаг.