– Ну сам посуди, зачем такого ценного мужика, а тем более бабёнок в расход пускать? Вы ж работать сможете, а у нас тут что-то вроде коммуны образовано. Мы вас сейчас хлебом-солью встретим, едой домашней. Наши бабы, знаешь, как готовят, – он покачал головой, – за уши не оттащишь.
– Так если у вас всё так прекрасно, то почему нужно таким образом тормозить идущий транспорт?
– Понимаешь, не все сговорчивые. У нас же как, если пришёл, то всё в общий котёл. И автошечку, и провизию, и бытовые штуки всякие, ну и, само собой, жинку или там дочь взрослую. Детей тоже забираем, у нас для них отдельная программа, но видеться разрешаем.
– У вас секта, что ли, какая-то?
– Секта, не секта, а только мы и выжили среди всей этой сумятицы повсеместной. Так что это наш спаситель всех, кто не был верен, счистил с кожуры матушки земли, как паразитов.
– Понятно. – Елисей тянул время и ждал, пока на их сигнал выйдут заражённые и расчистят дорогу от людей. Правда, что делать потом с долбиками, он пока не придумал.
– Ну всё? Вечер вопросов и ответов окончен? – оскалился мужик.
– А заражённых в вашей местности много?
– Да так, болтаются помаленьку, но не боись, мы почти всех извели. Хотя есть тут стая небольшая, но нам как раз вот такая техника и нужна была, чтобы с ними покончить, – он любовно погладил машину, – а то они, сука, злючие, кидаются, даже камнями стёкла бьют. Последний раз спрашиваю: выходить будете?
– Боюсь, что здесь крайне небезопасно. – покачал головой Елисей и кивнул вперёд, показывая на лесопосадку, откуда неслась целая толпа заражённых.
По дороге пронёсся смертельный торнадо, все, кто был без укрытия, почти сразу же были покусаны, долбики рвали на куски зазевавшихся мужиков, догоняли убегающих и хватали всех, кто попадался им под руку. Водитель КАМАЗа быстро сдал назад и уехал прочь, подальше от близкой смерти, а Елисей стал разворачивать машину и крикнул:
– Ляля, пиши, отбой. Едем в прежнее место. И выключай игрушку, а то ещё какая-нибудь дрянь прибежит.
Холодное осеннее дыхание унеслось вслед за двумя крохотными ураганами-подростками, как их назвала Кира, и солнце, уставшее сидеть за завесой серых дней, выкатило всё накопленное тепло. Рваные лоскуты земли, казалось, отдыхали от потрясений, оставшиеся в живых деревья тихо скорбели над валяющимися телами своих родственников, неизвестно как спасшиеся пичуги скакали по обочинам дороги и с любопытством подбирались к странным железным агрегатам, побеспокоившим их сегодня утром. Танки, окружившие старое придорожное кафе, смотрелись крайне эпично. Боевые машины были развёрнуты дулами во все стороны, а толстые железные зады были почти вплотную прижаты к входной площадке небольшого здания.
– Как вообще оно уцелело? – вяло спросил Руслан, сидя на старенькой скамейке перед входом.
– Видимо, только лес валил. – Немец показал на параллельную дорогу, взрытую прилетевшей откуда-то половиной деревянной лодки. – Мне кажется, он просто эту избушку не задел.
– Это хорошо, – покачал головой Руслан, – хоть выдохнуть можно. Хотя, чую я, нам теперь долго выдыхать не придётся.
– Чё, может пойдём по домам пошаримся? Хоть какой-то провиант соберём, пока большие умы думают, как нам жить дальше.
– Вариант, – подставляя лицо солнцу, сказал Руслан, – погоди, только Кудрину скажу.
– И Суслика свистни, втроём сподручнее.
Руслан вошёл в полутёмное помещение, смотревшее на поле позади кафе разбитыми глазницами окон.
– Народ, – он прошёл в кухонное помещение, которое Кудрин с Сусликом обшаривали в поисках съестных припасов, – тут до деревни метров пятьсот, айда по домам пройдёмся. Здесь одно понятно: жрать нечего. А там хоть в погребах пороемся.
– Да уж, придётся, – сказал Кудрин, разочарованно захлопывая дверцу шкафчика, – сейчас нашим скажу.
Мужчина прошёл в следующее помещение, раньше служившее комнатой отдыха для персонала, и, кивнув слабо улыбнувшейся Эмме, подошёл к Ивлеву.
– Мы хотим в деревню сходить. Нужно провиант какой-нибудь раздобыть.
– Я с вами. – встал со стула Толоконников. – Но нужно, чтобы и здесь кто-нибудь из охраны остался. Мало ли что.
– Можно я тоже пойду? – подала голос Настя, которая с самой больницы, откуда её спасли Суслик с Немцем, практически не подавала голоса, просто пытаясь принять новый мир и условия этой сумасшедшей игры на выживание.
– Зачем? – рявкнул Толоконников. – Мы вроде не на дискотеку.
– Научиться хоть чему-то. А то я как балласт. – не смутилась Настя. – Я даже отбиться, если что, не смогу. А нам всем не помешает, если и девушки тоже будут уметь хоть как-то отражать нападение.