Различие диалектики и метафизики в этом пункте состоит вовсе не в том, что метафизика любое противоречие в определениях предмета сразу же объявляет [238] нетерпимым злом, а диалектика любое же противоречие объявляет благом, истиной. Относительно метафизической логики это справедливо. Но диалектика вовсе не заключается в том, чтобы утверждать как раз обратное. Это была бы не диалектика, а та же метафизика с обратным знаком, т.е. софистика.
Диалектика вовсе не отрицает того, что в познании могут появляться и очень часто появляются чисто субъективные противоречия, от которых следует как можно скорее избавляться. Однако решить, с каким именно противоречием мы имеем дело в каждом отдельном случае, нельзя по внешней (формально-математической или словесно-синтаксической) форме уравнения или суждения. Если метафизическая логика в любом случае рассматривает противоречие в определениях как чисто субъективное зло, как результат ошибок и неточностей, допущенных мыслью ранее, то для нее появление противоречия на пути движения мысли становится непреодолимым препятствием. Если на этом пути появилось противоречие, метафизическая логика запрещает развивать мысль дальше, рекомендует вернуться назад и во что бы то ни стало обнаружить в предшествующем рассуждении ошибку, которая привела к противоречию. Пока противоречие не показано как результат ошибки субъекта, мысль не имеет права идти дальше.
Диалектика вовсе не отрицает известной пользы от проверки и перепроверки предшествующего хода размышления, не отрицает и того, что в известных случаях эта проверка покажет встретившееся противоречие как результат ошибки, неточности.
Отрицает диалектика совсем другое, и именно то мнение, будто бы можно выработать такую формулу, которая позволяла бы сразу, минуя всякий анализ знания по его реальному, предметному содержанию, распознать «логические» (т.е. субъективные, из неточности или неряшливости выражения проистекающие) противоречия. Именно такая претензия лежит в основе обеих классических формулировок «запрета противоречия» – как аристотелевской, так и лейбницевско-кантовской. Согласно первой, запрету подлежит всякое высказывание, в котором выражено противоречие предмета самому себе «в одно и то же время и в одном и том же отношении». Согласно [239] второй – всякое высказывание (или суждение), которое приписывает понятию противоречащий ему предикат (признак).
Под запрет, выраженный в его аристотелевской редакции, подпадает, как давно выяснено, суждение, выражающее знаменитый парадокс Зенона относительно летящей стрелы. Именно поэтому все логики, старающиеся придать абсолютный характер запрету в его аристотелевском виде, две тысячи лет пытаются столь же упорно, сколь и безуспешно, изобразить этот парадокс как результат неправильностей в выражении фактов. Они рискуют потратить на это еще две тысячи лет безрезультатных усилий, ибо Зенон высказал в единственно возможной (а потому и единственно «правильной») форме крайне типичный случай диалектического противоречия, заключенного в любом факте перехода, движения, изменения, превращения.
С другой стороны, формула Лейбница – Канта безусловно запретит такое, например, суждение: идеальное есть материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней. Это суждение также выражает переход противоположностей друг в друга. Поэтому оно, естественно, определяет субъект через предикат, который непосредственно с ним несоединим. Идеальное как таковое непосредственно не есть материальное, есть не-материальное, как и наоборот.
Всякое высказывание, выражающее самый момент, самый акт перехода (а не результатэтого перехода только), неизбежно заключает в себе явно или неявно выраженное противоречие, – притом противоречие «в одно и то же время» (а именно во время перехода, в момент перехода) и «в одном и том же отношении» (именно в самом отношении перехода противоположностей друг в друга).
Именно поэтому заранее обречена на провал всякая попытка сформулировать запрет противоречия в виде абсолютно-непререкаемого формального (т.е. безотносительного к конкретному содержанию высказываний) правила. Такое правило либо запретит заодно с «логически-противоречивыми» высказываниями также и все высказывания, выражающие противоречия реального изменения, реального перехода противоположностей, либо заодно со вторыми разрешит и первые. Это совершенно неизбежно, ибо по форме выражения в речи, в высказывании [240] одни от других отличить вообще невозможно. Предметная реальность сплошь и рядом заключает в себе внутреннее противоречие как раз «в одно и то же время и в одном и том же отношении», и высказывание, соответствующее такому положению дел, диалектическая логика расценивает как совершенно правильное, несмотря на все вопли метафизиков.