Таким образом, действительно непрерывным, т.е. строго логическим, ход мыслей может оставаться лишь при условии проделанной определенной работы по упорядочению материала, освобождению его от чисто исторической формы, наконец, по выявлению его как более или менее значимого с точки зрения сохранения все того же непрерывного и связного развития мыслей, а не с точки зрения произвольно оценочной, узкопрагматической, узкоклассовой и т.д. Только при таких условиях логическое развитие может совпадать с историческим, но совпадать «внутренне, по самому существу дела» (Ильенков), т.е. по самой сути отражения главного и определяющего в таком развитии.
Представляется, что вся эта работа по упорядочению материала и освобождению его от исторической формы и есть главнейшая задача «системно-функционального», «структурно-функционального» и т.п. методов познания вообще, главнейшая в том смысле, в каком сама функциональность их будет браться только в одном значении – собственно методологическом. Ибо что касается других задач, то какой бы оттенок мы ни вкладывали в понятия «системность», «структурность», они не могут исчерпать собой суть логичности развития мысли, т.е. такой ее связности и поступенности, при которой мысль, освобождаясь от исторической формы, наполнялась и обогащалась бы историческим содержанием, следовала бы за ним в главном и существенном, а тем самым и совпадала бы с ним. Иначе говоря, «системно-функциональный», равно как и «структурно-функциональный» методы основываются в конечном счете на формально-логических связях мысли и предполагают прямое движение познания от одной готовой (уже имеющейся, знаемой) «системы» или «структуры» к другой такой же готовой «системе» или «структуре» с последующим описанием функций первой во второй, и наоборот. Лучшее, что здесь может быть схвачено, – так это представление о низшем структурном (системном) образовании как некотором «элементе», «крупице», «обломке» и т.д. высшего структурного образования, или, напротив, высшего – как некоторой «суммы элементов», «разбухшей крупицы», «совокупности обломков» низшего образования.
Развитое структурное образование, действительно, может состоять из таких «элементов» и «обломков» низшего образования, что и дает основания проводить какие-то «сравнения» и «аналогии», устанавливать тождества и различия одного и другого. Но поскольку основная работа мысли здесь направлена не в сторону выхода в реальный исторический процесс, а по пути проведения лишь этих «сравнений» и «аналогий», без опоры на саму суть отражения, то подлинное развитие при этом так и не улавливается. Нас же интересует такой ход мысли, который, во-первых, покоился бы на отражении и предполагал выход в реальный исторический процесс как условие, пружину своего внутреннего развития; во-вторых, схватывал бы не картину искусственного «переноса» «элемента» или «обломка» одного образования на другое и наоборот, а собственно переход одного в другое, т.е. саму диалектику их превращения.
Естественно, что никакой логический способ не в состоянии осуществить указанный выход в сторону реального исторического процесса, отразить в нем главное и существенное с точки зрения понимания сути развития, если он сам не будет развиваться, если не будет опираться при этом на диалектико-материалистические функции понятий и категорий, взятых во всей полноте их исторически сформировавшегося содержания. Методологический ключ понимания низших форм развития в отношении высших положен именно в такого рода категориях (законах, принципах), а не в самих по себе сравниваемых «структурах» (низших или высших). Другими словами, не сам по себе человек и даже не просто знания о человеке (пусть они будут медицинско-биологическими или психологическими) являются искомым ключом к «анатомии обезьяны», т.е. к постижению ее природы как биологического вида в целом. Таким ключом является ближайшим образом философское понятие о человеке вообще как «итог, сумма, вывод» всего исторического познания человека и законов его развития. «Буржуазное общество, – пишет К. Маркс, – есть наиболее развитая и наиболее многообразная историческая организация производства. Поэтому категории (и именно категории! – А.К.), выражающие его отношения, понимание его структуры, дают вместе с тем возможность заглянуть в структуру и производственные отношения всех тех погибших форм общества, из обломков и элементов которых оно было построено» [1, т. 46, ч. 1, 42].