Но никакое внесение извне не может заменить реальных экономических отношений, когда дело касается формирования идеологии той или иной социальной группы во всей ее совокупности, отражающей (и определяющей) место данной группы в процессе производства, ее отношение к средствам производства. Буржуазная идеология - идеология правящего класса, но не только. Будучи господствующей, она пронизывает все слои общества: "Мысли господствующего класса являются в каждую эпоху господствующими мыслями" (Соч., т. 3, с. 45). Господство буржуазии над пролетариатом обеспечивалось также тем, что и рабочий класс - в своеобразной форме, можно сказать, большей частью в виде "негатива", - тоже в своем большинстве воспринимал эту идеологию, поскольку он, как и буржуазия, представляет собой неотъемлемую составную часть той же общественно-экономической формации, тех же производственных отношений, которые данную идеологию порождают и которые она обслуживает и поддерживает. Социальное положение пролетариата как класса гарантировало только его готовность принять социалистические взгляды, а не само их наличие, не их выработку в массах благодаря этому положению: "о самостоятельной самими рабочими массами в самом ходе их движения вырабатываемой идеологии не может быть и речи" (ПСС, т. 6, с. 39).
Пролетариат - в своей массе, как класс - может под руководством революционной партии произвести переворот, взять власть в свои руки и осуществлять диктатуру до тех пор, пока не будет в основном ликвидирован его класс-антагонист - буржуазия. Этим исчерпывается действие той негативной стороны (части) идеологии, которая выработалась в определенных общественно-экономических условиях в результате противостояния с классом капиталистов, исчерпывается с окончанием в основном этого противостояния на уровне классов. В целом же идеология рабочего класса в момент взятия власти еще не может соответствовать социалистическим общественно-экономическим отношениям (т. е. быть социалистической), поскольку последних попросту нет. Их еще не создает сам факт экспроприации буржуазной собственности, да и процесс этого создания весьма длителен, поскольку "дело идет об организации по-новому самых глубоких, экономических основ жизни десятков и десятков миллионов людей" (ПСС, т. 36, с. 173). Идеология класса как целого в своей основе долго остается той же, что и раньше, т. е. буржуазной (и мелкобуржуазной), а потому "перевоспитывать надо в длительной борьбе, на почве диктатуры пролетариата, и самих пролетариев" (ПСС, т. 41, с. 101).
И опыт Парижской Коммуны, и опыт первых лет Советской власти говорит об одном и том же: на первом этапе революции, когда речь идет прежде всего о подавлении эксплуататорских классов, осуществляется диктатура пролетариата как класса, как вооруженного народа, когда отсутствует "учреждение общественной власти, которая уже не совпадает непосредственно с населением, организующая самое себя как вооруженная сила" (Соч., т. 21, с. 170).
Когда положение изменилось, когда на первый план постепенно стали выходить конструктивные задачи, оказалось, что буржуазная идеология живуча и до победы новых общественно-экономических отношений воспроизводится, в том числе и в среде рабочего класса, что отсутствие соответствующих общественно-экономических отношений во всем объеме не позволяет рассчитывать на самоорганизацию рабочего класса в процессе производства, что для этого нужен специальный аппарат и что "жить без этого аппарата мы не можем, всякие отрасли управления создают потребность в таком аппарате" (ПСС, т. 36, с. 169). И тогда уже не весь пролетариат как масса, а только "авангард пролетариата взял в свои руки строительство власти", начала устанавливаться "диктатура революционных элементов класса" (ПСС, т. 39, с. 295, 267).
Формировалась (преимущественно из рабочих) новая социальная группа, в функции которой первоначально входило только управление социалистической собственностью, находящейся под широким рабочим контролем. Но те же интересы производства потребовали резкого усиления единоначалия. Необходимость "бороться с недостатками в рабочей среде сознания общности интересов, с отдельными проявлениями синдикализма" (ПСС, т. 39, с. 309) потребовала усиления влияния социалистического государства - неизбежно за счет уменьшения контроля "снизу". "Это прошлое, когда царил хаос и энтузиазм, ушло". Единоначалие потребовало руководителя, который "умеет утвердить, осуществить твердую власть, хотя бы и единоличную, но осуществить ее во имя интересов пролетариата", когда "волю класса... осуществляет диктатор, который иногда более сделает и часто более необходим", чем "сплошная коллегиальность" (ПСС, т. 40, с. 254, 219, 272). Но такой "диктатор" уже подотчетен не массам, а тем, кто его таковым сделал, т. е. государственному аппарату. По мере структурной организации этого слоя представителей государства из них формируется особая группа партийных, административных, хозяйственных руководителей-профессионалов, в своей совокупности осуществляющая диктатуру по отношению ко всем остальным слоям "во имя интересов пролетариата" - с целью построения общественно-экономической базы социалистического общества.