Возьмем реально функционирующие капиталистические рыночные отношения. В идеале они существуют как некоторые процессы в относительно непрерывной и безграничной среде, в которой капитал (а за ним и рабочая сила) могут более или менее свободно переливаться в те области, где выше прибыль, вызывая именно там рост производства. Политические изменения в капиталистическом мире неизменно были направлены на создание именно таких условий и в этом отношении достигнуты значительные успехи. Но поскольку экономика - не замкнутая система и ее важнейшая часть - производство - представляет собой связь общества с природой, то необходимо учитывать не только внутренние, но и внешние условия ее функционирования.
Любой организм нормально функционирует в соответствии со своими "внутренними" законами только до тех пор, пока ему обеспечено бесперебойное снабжение продуктами питания и столь же бесперебойный отвод продуктов метаболизма. Только при этом условии можно считать пространство его существования безграничным, процессы линейными и ограничиваться изучением внутренних процессов. Но если такое положение нарушается, начинают сказываться внешние обстоятельства, существенно влияя на внутренние процессы. По мере количественного роста населения и производительных сил, по мере оскудения природных ресурсов этот момент наступает и для общественного организма. Отсутствие подлинной целостности последнего приводит к тому, что появление соответствующих симптомов воспринимается как отдельные явления, не имеющие принципиального характера. Но постепенно эти симптомы усиливаются, в том числе и в экономике, и не замечать их становится невозможным.
Изменение характера экономических процессов началось с сельского хозяйства, а именно с проблемы ограниченности земли, где впервые ограниченность природных ресурсов начинает сказываться на экономических характеристиках. Уже в прошлом веке пахотная земля в Европе оказалась полностью введенной в хозяйственный оборот. И сразу же меняются экономические характеристики процессов в этой области, поскольку "ограниченность земли ведет к тому, что цену хлеба определяют условия производства не на среднем качестве земли, а на худшей возделываемой земле" (ПСС, т. 5, с. 115). И далее: "Эта ограниченность - совершенно независимо от какой бы то ни было собственности на землю - создает известного рода монополию, именно: так как земля вся занята фермерами, так как спрос предъявляется на весь хлеб, производимый на всей земле, в том числе и на худших и на самых удаленных от рынка участках, то понятно, что цену хлеба определяет цена производства на худшей земле (или цена производства при последней, наименее производительной затрате капитала)... Чтобы образовалась... "средняя производительность" и определяла собой цены, для этого необходимо, чтобы каждый капиталист не только мог вообще приложить капитал к земледелию..., но также, чтобы каждый капиталист мог всегда - сверх наличного количества земледельческих предприятий - основать новое земледельческое предприятие. Будь это так, тогда между земледелием и промышленностью никакой разницы не было бы... Но именно ограниченность земли делает то, что это не так" (ПСС, т. 5, с. 118). Как видим, здесь в первый раз происходит своеобразное нарушение "святая святых" рынка - закона стоимости.
Но в те времена данный процесс только начинался. Сегодня его результаты проявляются вполне определенно. В тех странах, где это произошло, практически полностью ликвидированы свободные рыночные отношения в данной области. Первенство здесь держит Япония как страна с наиболее ограниченными земельными ресурсами. По этой причине, как и благодаря высокому уровню промышленного развития, уровень дотаций сельскому хозяйству тут исключительно высок. Практически так же обстоит дело в Западной Европе (50-70 % стоимости производимой продукции дотируется). Здесь не только сельское хозяйство полностью регулируется государством, но и в ряде стран на надгосударственном уровне определяется необходимое количество продукции, квоты для каждой страны и региона, цены на нее и т. п., т. е. осуществляется действительно плановое регулирование производства. Другими словами, никакого "вольного хлебопашца на вольной земле" в "цивилизованных" странах Западной Европы давно не существует.
Аналогичные процессы происходят в США, хотя и не достигли еще указанного уровня как вследствие более позднего начала, масштабным факторам, так и в силу некоторых исторических причин и социально-психологической атмосферы американского индивидуализма. Здесь только крупные капиталистические хозяйства с наемной рабочей силой являются прибыльными (всего 1,4 % крупных фермеров производят 32 %сельскохозяйственной продукции и дают доход в 21,6 млрд. долларов в год), в то время как мелкие совершенно нерентабельны (34 % мелких фермеров производят всего 3,2 % сельскохозяйственной продукции, принося убыток в 0,7 млрд. долларов) и существуют только благодаря поддержке буржуазного государства, озабоченного наличием "среднего класса". Так что и здесь ни о каком "вольном хлебопашце" нет и речи. (Заметим в скобках, что приходится только удивляться нашим радетелям крестьянства, в основном с городского асфальта, толкающим его в нигде не существующее единоличное рыночное "фермерство"). Постепенно указанные процессы распространяются и на другие отрасли народного хозяйства, особенно добывающие, по мере выработки ресурсов и нарастания проблемы отходов, загрязнения окружающей среды. Колониализм в XIX веке, как и сегодняшний неоколониализм несколько смягчают эти проблемы для промышленно развитых стран, но это только оттягивает неизбежные последствия.