Такие ограничения "внешних связей" экономики кардинально меняют процессы в ней самой. В ней все меньше остается места для "свободной игры" капиталов, т. е. все сильнее сужается сфера действия законов рынка как регулятора экономики, процессов саморегулирования, все большую роль приобретает управление как бы "со стороны", сфера которого расширяется по мере увеличения числа объективных ограничителей, постепенно сводя на нет свободные рыночные отношения. "Началом конца" "истинно рыночной" экономики явилась "великая депрессия" начала тридцатых годов. Только введение элементов "внешнего" (планового) регулирования обеспечило выход из кризиса и продолжение развития экономики ведущих капиталистических стран. Сейчас подходит следующий этап. Плановое управление во всем мире со временем неизбежно заменит рыночные отношения. Но произойти это может двумя принципиально разными путями: либо в коммунистическом обществе посредством общественного самоуправления на основе изменения характера потребностей в соответствии с природой человека, либо олигархическим путем, посредством жесткого монополистического (и империалистического) контроля за производством и потреблением - третьего не дано.
Вернемся, однако, к проблемам функционирования экономики на третьем этапе социализма. Упомянутое ранее разделение сфер обращения, другие особенности социалистического рынка, как, впрочем, и сама необходимость в нем - следствие неполного обобществления средств производства, что связано с переходом к общественной собственности от частной. В это время сохраняется также индивидуальный характер потребления - но только частично. Удовлетворение индивидуальных потребностей соответственно всегда индивидуально; что же касается потребностей общественных, то оно разделяется на две части. Одна часть их удовлетворяется адекватно в производящем коллективе (ее адекватность обуславливается общенародным характером пользования), вторая - посредством "социальной компенсации", все еще необходимой из-за того, что социализм также не является (даже на третьем этапе) обществом, адекватным природе человека. Но государственное владение и общенародное пользование собственностью создадут условия для доминирования и постепенного вытеснения извращенных форм удовлетворения общественных потребностей людей адекватными, соответствующими их общественной природе. Следовательно, существенно изменится также характер мотивации у индивидов в отношении трудовой деятельности.
Проблема мотивации трудовой деятельности - одна из сложнейших, однако, не только на уровне обыденного сознания, но часто и учеными этот вопрос решается чрезвычайно просто. Ответ известен любому нашему либералу - наиболее эффективное побуждение к труду осуществляется посредством экономического принуждения. Рабочий разучился работать? Ну, что же, поприжмем его слегка, устроим небольшую безработицу. Есть захочет, так небось заработает. Но поскольку все либералы - сплошь гуманисты, то такие соображения сопровождались разговорами о социальной защите, о пособиях по безработице и т. п.; суть их, однако, именно такова. Для подтверждения эффективности такого подхода ссылаются на Запад. Но насколько вообще оправданным можно сегодня считать расчет на экономическое принуждение?
Система экономического принуждения достигает максимума эффективности тогда, когда речь идет прежде всего об удовлетворении индивидуальных потребностей человека. Капитализм на протяжении столетий именно прессом голода и холода вырабатывал у рабочего привычку обеспечивать свое существование, продавая свою рабочую силу: "если бы рабочие могли питаться воздухом, их нельзя было бы купить ни за какую цену" (Соч., т. 23, с. 613). В дальнейшем, по мере развития производства и роста потребления, в промышленно развитых странах индивидуальные потребности удовлетворялись все более гарантировано, и по мере этого к ним все больше добавлялись потребности общественные, образуя целую систему потребностей, создающую стимулы к трудовой деятельности.