Соответственно этому меняются и те социальные силы, которые в соответствии со своими интересами берут на себя основную тяжесть революционных преобразований. При этом следует иметь в виду, что поскольку задачи деструктивной и конструктивной фаз различны, то истории неизвестны такие революции, в которых все связанные с ними преобразования с начала до конца были бы выполнены под воздействием одних и тех же движущих сил.
Чтобы хотя бы в первом приближении представить себе ход революционных преобразований, необходимо проанализировать расстановку общественных сил в начале революционного процесса, определить коренные интересы различных социальных групп, связанные с их общественным положением, а затем проследить неизбежное изменение как этого положения, так и интересов в ходе революционных преобразований. В соответствии с изложенным ранее это значит, что прежде всего необходимо определить общественные группы, заинтересованные в сохранении существующего положения, которые поэтому оказывают наибольшее сопротивление революционным изменениям.
Главной социальной группой, положение которой было затронуто начавшимися революционными преобразованиями, является "номенклатурный класс", занимавший в наших общественно-экономических отношениях ключевое место. В ходе революционных преобразований функция распоряжения основными средствами производства в конечном счете должна перейти от особой социальной группы - класса-распорядителя, - стоящей как целое как бы над производством, непосредственно к производящим коллективам (для этого, как мы видели, вовсе не требуется никакого "разгосударствливания" собственности; наоборот, скорее, необходимо укрепление роли государства в лице Советов, ибо владение ими средствами производства представляется необходимым условием таких преобразований).
С точки зрения классовой структуры нашего общества такие изменения в отношениях собственности означают ликвидацию данной социальной группы как производственного класса. Следует сразу же отметить, что эта "ликвидация" ни в коем случае не может и не должна иметь ничего общего с методами ликвидации классов, столь характерными для нашей истории. Это связано со следующими моментами. Во-первых, какие-либо репрессии относительно тех, кто входил в данный класс, не соответствовали бы гуманным целям преобразования социализма, тем более, что, как мы видели выше, это класс "неполный", а составляющие его люди - те же советские люди, так же проникнутые в основном социалистической идеологией, как и все остальные, хотя она у них модифицирована на групповом уровне в соответствии с социальной ролью данного класса. Во-вторых, потеря данного контингента для активного и соответствующего их возможностям участия в общественных процессах означало бы ощутимое снижение общего потенциала общества. И, наконец, в-третьих, оттеснить, особенно вначале, их на обочину общественной жизни вообще не так-то просто, поскольку данная группа в определенном смысле являлась достаточно хорошо организованными целыми, и при существенной угрозе жизненным интересам своих членов могла оказать мощное организованное сопротивление с большими потерями для общества. Эти люди должны быть использованы с наибольшей выгодой для общества в целом и наименьшими потерями для них самих. Опыт, знания и энергию многие из них могли бы применять на верхних этажах управленческой лестницы, но уже не в качестве членов класса-распорядителя, а как менеджеры.
Ни один класс не исчезает с социальной арены физически. С разложением того или иного класса его члены вливаются во вновь возникающие социальные группы, характерные для формирующегося общественно-экономического строя. Те члены "номенклатурного класса", которые не войдут в слой служащих-управленцев, будут либо вытеснены в сферу непосредственного производства (сравнительно редкий результат), либо будут стремиться занять место в формирующемся на данном этапе революционных преобразований "третьем сословии".
В настоящее время это и происходит. Поскольку вследствие специфических социальных условий периода загнивания социализма в своей массе члены "номенклатурного класса" давно потеряли социалистическую (и коммунистическую) ориентацию, то никаких препятствий идеологического или морального плана для многих из них не возникает, зато благодаря опыту, положению в системе производственных отношений, связям в иерархической пирамиде им легче, чем кому-либо другому, включиться в нарождающиеся коммерческие структуры (что мы сейчас и наблюдаем наряду с экспансией "теневиков" и "дикой" капиталистической поросли мелких хищников). Кто вовремя сориентировался, давно уже превратился в записного демократа - "нынче всякий перебежчик зовет себя демократом" (ПСС, т. 11, с. 385) - и вовсю честит "коммунистическое рабство", прославляя "свободное предпринимательство". Еще большее число действует втихую.