аняет одно и то же положение относительно вселенной, только лишь обходя кругом Солнца, находящегося в середине той самой плоскости, по которой она движется вокруг него в годовом движении. Здесь следует отметить следующее удивительное явление: раз ось Земли сохраняет одно и то же направление ко все- удивительное явленной или, скажем, к самой высокой сфере неподвижных звезд, то Солнце ще^ие'оттого,сх°что видно для нас поднимающимся и наклоняющимся на данную величину, ось Зе^л*;?«? на" . _ ·/ ·/ клоняется. т. е. на 47 градусов, а неподвижные звезды — совершенно не поднимающимися и не наклоняющимися; если бы, наоборот, та же самая ось Земли постоянно сохраняла один и тот же наклон к Солнцу или, скажем, к оси зодиака, то мы не видели бы никакого изменения с Солнцем в смысле его повышения и понижения; обитатели одного и того же места всегда имели бы тогда то же самое различие дней и ночей и то же самое состояние времен года; иными словами, у одних всегда была бы зима, у других — всегда лето, у третьих — весна и т. д., но при этом, обратно, чрезвычайно большим казалось бы изменение в неподвижных звездах в смысле их повышения и понижения относительно нас, которые составляли бы те же самые 47 градусов. Для понимания этого вернемся к рассмотрению положения Земли на первой фигуре, где видно, что ось АВ наклонена к Солнцу; но на третьей фигуре, если ось сохранила то же самое направление по отношению к самой высокой сфере, оставшись параллельной сама себе, она уже больше не наклонна к Солнцу верхним полюсом А, но, наоборот, отклонена от первого положения на 47 градусов и наклонена в противоположную сторону; таким образом, для того чтобы восстановить тот же самый наклон полюса А к Солнцу, нужно было бы, обращая земной шар по окружности ABCD, перенести полюс по направлению к Е на те же 47 градусов, и на столько же градусов любая неподвижная звезда, наблюдаемая на меридиане, показалась бы поднявшейся или опустившейся. Перейдем теперь к объяснению остающегося и рассмотрим Землю на четвертой фигуре, т. е. когда центр ее находится в первой точке Весов, откуда Солнце видно в начале Овна; земная ось, которая на первой фигуре разумелась наклонной к диаметру Козерог — Рак и потому лежащей в той же самой плоскости, которая, пересекая плоскость земной орбиты по линии Козерог —- Рак, была к последней перпендикулярна, остается, как мы это утверждаем, параллельной самой себе и потому окажется в плоскости, также перпендикулярной к плоскости земной орбиты и параллельной той плоскости, которая под прямыми углами пересекает ту же плоскость по диаметру Козерог — Рак. Поэтому линия, которая идет от центра Солнца к центру Земли, т. е. линия О — Весы, будет перпендикулярна к оси В А; но та же самая линия, идущая от центра Солнца к центру Земли, всегда перпендикулярна также к пограничному кругу света; поэтому данный круг пройдет через полюсы А и В на четвертой фигуре, ось АВ будет лежать в его плоскости. Но наибольший круг, проходящий через полюсы параллелей, делит их все на равные части; следовательно, все дуги IK, EF, CD, GN и LM будут полукругами; освещенная полусфера будет та, которая обращена к нам и Солнцу; границей света будет тот же круг ACBD, и когда Земля находится в этом месте, для всех ее обитателей будет наблюдаться равноденствие. То же самое происходит 284 ДИАЛОГ О ДВУХ ГЛАВНЕЙШИХ CHCTEIVfAX МИРА и на второй фигуре, где Земля, имея освещенную полусферу со стороны Солнца, показывает нам другую, темную, с ее ночными дугами, также являющимися полукругами; следовательно, и здесь также наблюдается равноденствие. И наконец, если линия, проведенная из центра Солнца к центру Земли, перпендикулярна к оси АВ, к которой равным образом перпендикулярен наибольший круг параллелей CD, то та же самая линия 0 — Весы неизбежно должна лежать в плоскости параллели CD, пересекая ее окружность в середине дневной дуги CD; поэтому для находящегося в этом пересечении Солнце будет стоять в зените, но через это пересечение проходят, переносимые суточным обращением Земли, все обитатели данной параллели; значит, для всех них в этот день полуденное Солнце будет отвесно, и всем обитателям Земли Солнце покажется описывающим наибольшую параллель, называемую экватором. Далее, когда Земля находится в обеих точках солнцестояния, один из полярных кругов IK и LM остается целиком на свету, а другой — в темноте; когда же Земля находится в точках равноденствия, то одни половины этих полярных кругов находятся на свету, тогда как другие пребывают в темноте; нетрудно понять, что когда Земля переходит, например, от Рака (где вся параллель IK находится в темноте) ко Льву, то часть параллели IK со стороны точки 1 начинает вступать в свет, и что граница света IM начинает отступать к полюсам А и В, пересекая круг ACBD уже не в / и М, но в двух других точках, находящихся между концами / и А, М и В дуг 1А и MB, где тогда обитатели круга 1К начинают наслаждаться светом, обитатели же круга LM, наоборот, начинают чувствовать наступление ночи. Вот каким образом, приписывая земному шару два совсем простых движения, происходящих в отрезки времени, пропорциональные их величинам, не противоречащих друг другу, происходящих так же, как и у всех других движущихся мировых тел, с запада на восток, мы выводим все те явления, ради объяснения которых при неподвижности Земли необходимо (отказываясь от той симметрии, которая наблюдается между скоростями и величинами движущихся тел) приписывать сфере, более обширной, чем все другие, непостижимую быстроту, а другим, меньшим сферам — движение чрезвычайно медленное. Больше того, нужно делать это первое движение противоположным движению последних и, что еще увеличивает невероятность, допускать, что этой высшей сферой увлекаются все более низкие, вопреки их собственной склонности. И здесь я предоставляю вам самому судить, что именно является более правдоподобным. Сагредо. — На мой взгляд и по моему разумению разница между простотой и легкостью объяснения явлений при помощи средств, намеченных в этой новой системе, и сложностью, запутанностью и трудностью, Аксиомы, обычно которые содержатся в старой и обычно признаваемой системе, представ- принимаемые ВСеМИ тъ е: <? Философами. ляется очевидная. Ведь если бы вселенная была организована так сложно, то в философии нужно было бы отказаться от многих аксиом, обычно признаваемых всеми философами, вроде того, что природа не множит вещей без необходимости, или что она пользуется наиболее легкими и простыми средствами для достижения своих целей, или что она ничего не делает напрасно, и других подобных. Признаюсь, никогда мне не приходилось слышать ничего более удивительного, и я не могу думать, чтобы разум человеческий когда-либо проникал в более тонкие умозрения. Не знаю, таковым ли кажется это синьору Симпличио? Симпличио. — Эти умозрения (если я смею откровенно высказать свое мнение) кажутся мне теми геометрическими тонкостями, за которые Аристотель упре- Аристотель упрекает Платона, обвиняя его в том, что слишком усердные слишкомЛабольшом занятия геометрией удалили его от настоящего философствования; я зна- пристрастии к гео- вал и СДушал величайших философов-перипатетиков, которые советовали своим ученикам не заниматься математическими науками, так как они ДЕНЬ ТРЕТИЙ 285 делают ум придирчивым и неспособным к правильному философствованию,— правило, диаметрально противоположное правилу Платона, который не допускал к философии того, кто не овладел предварительно геометрией. Сальвиати. — Я одобряю совет этих перипатетиков, удерживающих своих школьников от занятий геометрией, так как нет ни одной науки, перипатетические _, г ' ^ J ' философы осушда- более приспособленной для раскрытия их ошибок; но вы видите, насколько ют изучение гео- они отличны от философов-математиков: последние гораздо более охотно метрии. рассуждают с теми, кто хорошо осведомлен в обычной перипатетической философии, чем с теми, у кого нет таких познаний и кто в силу такого недостатка не может провести параллели между двумя учениями. Но оставим это в стороне; скажите мне, пожалуйста, какие абсурдные или слишком натянутые положения делают для вас систему Коперника менее достойной одобрения? Симпличио. — По правде говоря, я в этом не вполне разобрался, может быть, потому, что не располагаю сейчас теми основаниями, которые для тех же явлений приводятся Птоломеем; я говорю об этих стояниях, отступлениях, приближениях и удалениях планет, увеличении и уменьшении дней, изменениях времен года и т. д. Но, оставляя в стороне следствия, которые зависят от первоначальных предпосылок, я чувствую в самих предпосылках немалые трудности; если эти предпосылки опрокинуть, то они влекут за собою разрушение всего построения. А так как все здание Коперника, как мне кажется, построено на неустойчивом фундаменте, поскольку оно опирается на подвижность Земли, как если бы таковая могла менять место, то если подвижность устранить, нам не придется пускаться и в дальнейшие споры, а чтобы устранить ее, мне кажется, вполне достаточно аксиомы Аристотеля, что одному простому телу может, быть присуще только одно движение; здесь же Земле, простому телу, приписываются три, если не четыре, движения, весьма различных между четыре различных собой: ведь кроме прямого движения как тяжести по направлению к цент- ^^ишх зПемлеИ~ ру, которого у нее нельзя отрицать, ей пр