ешение, осуждающее новое мнение, которое хочет нам изложить синьор Сальвиати, и не будем бросать его в одну кучу со старым хламом. Что касается чуда, то не будем равным образом прибегать к нему, пока не выслушаем рассуждений, остающихся в пределах естественного; хотя, ·пожалуй, выскажу свое мнение: мне представляются чудесными все творения природы и бога. Сальвиати. — И я думаю то же самое; и признание того, что естественной причиной прилива и отлива является движение Земли, не устраняет того, что такое действие представляется чудесным. Итак, возвращаясь к нашему рассуждению, я повторяю и утверждаю, что до сих пор не представляется возможным объяснить, как могут воды, заполняющие наше Средиземное море, совершать те движения, которые, как мы видим, они совершают, если это море или водоем остается неподвижным. То, что -представляет затруднения и безнадежно осложняет вопрос, это следующие факты, которые наблюдаются ежедневно. Итак, слушайте. Пусть мы находимся здесь в Венеции, где сейчас воды низки, море спокойно и воздух тих. Потом вода начинает подниматься и в течение 5—6 часов поднимется на десять пядей и более2; такой подъем происходит не от разрежения первоначальной, но от притока новой воды, имеющей совершенно те же свойства, что и первоначальная, такой же соленой, той же плотности; 5SSSTenbCTB0 не" —^ * гл 1 „ возможности ест^ того же веса. Все суда, синьор Симпличио, плывут по ней, как и по пер* ственного объяв- воначальной, не погружаясь ни на волос больше; бочонок этой второй отлива прящшан^ воды не весит ни на один гран больше или меньше, чем такое же количе- ви^неподюшшо- ство первой; она сохраняет ту же холодность, ничуть не изменившуюся, и, словом, это — вода, вновь и явно пришедшая по проливам и притокам ЛиДо*. Объясните мне теперь, как и откуда она пришла? Быть может, здесь внизу на дне моря имеются дыры или расщелины, через которые Земля вбирает и-потом отдает воду, дыша наподобие огромного и необъятного кита?4. НГо если это так, то почему же в течение шести часов вода не поднимается таким же образом и в Анконе, в Рагузе, в Корфу, где подъем крайне незначителен и почти незаметен? Кто найдет способ влить новую воду в неподвижный сосуд и сделать так, чтобы только в одной определенной части она поднялась, а в другой нет? Быть может, вы скажете, что эта новая вода прибывает из океана и поступает через Гибралтарский пролив? Но это не устраняет указанных выше трудностей и порождает новые, еще бдльшие. Прежде всего, скажите мне, какова должна быть скорость течения воды, которая, поступая через пролив, ва 6 часов доходит до отдаленнейших, отстоящих на расстоянии двух или трех тысяч миль берегов Средиземного моря и такое же расстояние проходит вновь в такое же время при своем возвращении? Что станется с кораблями, рассеянными 302 ДИАЛОГ О ДВУХ ГЛАВНЕЙШИХ СИСТЕМАХ МИРА по морю> особенно с теми, которые окажутся в проливе в постоянной стремнине огромной массы вод, в канале шириной не более 8 миль, который должен пропускать количество ее, достаточное для затопления в течение 6 часов пространства в сотни миль ширины и тысячи миль длины? Какой тигр бежит, какой сокол летит с такой быстротой? С быстротой, говорю я, в 400 или более миль в час? Конечно, нельзя отрицать, что вдоль пролива существуют течения, но столь медленные, что гребные суда преодолевают его, хотя и не без ущерба для своего хода. Кроме того, если допустить, что вода приходит по проливу, то остается другое затруднение, а именно: как удается ей добраться до отдаленнейших мест и вызвать там подъем, без того, чтобы не подняться на такую же или еще ббльшую высоту в местах более близких? Словом, я не думаю, чтобы настойчивость ума могла когда-либо победить эти трудности и при наличии их утверждать, что Земля неподвижна, оставаясь в границах естественного. Сагредо. — Это я прекрасно понимаю и с жадностью ожидаю услышать, каким образом эти удивительные явления могут беспрепятственно происходить от движений, приписанных ранее Земле. Сальвиати. — Поскольку эти явления должны происходить в результате движений, естественно присущих Земле, необ^рдимо, чтобы они не только не встречали препятствий или помех, но чтобы они протекали с легкостью, и не только с легкостью, но и с необходимостью, так, чтобы невозможно было им протекать иначе, ибо таково характерное Действительно ее- свойство естественного и истинного. После того, как мы установили, что штВевсегда проис- невозможно объяснить наблюдаемые в водах явления, одновременно от- ходятнений8атР7Л стаивая неподвижность водовместилища, перейдем к рассмотрению того, может ли подвижность вместилища вызвать явление, совершающееся так, как мы его наблюдаем. Два рода движений могут быть сообщены сосуду, в силу которых содержащаяся в нем вода может приобрести способность переливаться в нем то к одному, то к другому концу и там то подниматься, то опускаться. Два рода движения Первое — это когда попеременно то тот, то другой конец сосуда опус- Йю5д4товдю5 кается; тогда вода, устремляясь к опущенному концу, будет с одной сто- в нем воду подни- оотй подниматься, а с другой опускаться. Но этот подъем и это опускание маться и опускать- г ^ * п „ ся. есть не что иное, как удаление и приближение к центру Земли, почему такой род движения не может быть приписан впадинам Земли, являющимся водоемами; ни одним из движений, приписываемых земному шару, части Земные водоемы этих водоемов не могут быть ни приближены к центру Земли, ни удалены адться^к "cloeily от него. Другой род движения, — это когда сосуд, вовсе не наклоняясь, центру или уда- дВШКется поступательным движением, но не равномерным, а меняющим литься от него. ** ·> г* « скорость, которая то увеличивается, то уменьшается. Следствием такой неравномерности движения будет то, что вода, заключенная в сосуде, неравномерное по- но не укрепленная прочно, как другие его твердые части, благодаря своей ж/ние^осуда *и? текучести, как бы обособленная и свободная и не вынужденная следовать жет вызвать пере- 8а всеми изменениями своего вместилища, при замедлении движения со- мешение содержа- - * с щейся в нем воды, суда, сохраняя часть ранее приобретенной скорости, будет притекать к передней части, где по необходимости должна будет подниматься; наоборот, если бы сосуду была сообщена новая скорость, то вода, сохраняя части своего медленного движения и несколько отставая, прежде чем приспособиться к новому импульсу, оставалась бы у задней части, где должна была бы несколько подниматься. Такой эффект мы можем лучше воспринять и уяснить на примере одной из барок, которые постоянно привозят с Lizza Fusina пресную воду для нужд города6. Представим себе такую барку, плывущую с умеренной скоростью по лагуне и спокойно везущую воду, которой она наполнена; пусть затем она испытывает значительное замедление, вследствие ли посадки на-мель или встречи какого-либо иного препятствия; при этом содержащаяся в барке вода не потеряет при- ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ 303 обретенного ранее импульса так, как теряет барка, но, сохраняя его, устремится вперед к носу, где заметно поднимется, опустившись у кормы. Если теперь, наоборот, той же барке при спокойном ее движении сообщить новую скорость со значительным приращением, то содержащаяся в ней вода не сразу к ней приспособится, но, сохраняя свою медленность, будет отставать и собираться, поднимаясь у кормы и опускаясь к носу. Это явление установлено бесспорно, легко понятно и может быть проверено на опыте в любое время. В нем мне хочется отметить три особенности. Во-первых, для того чтобы поднять воду у одного конца сосуда, нет нужды в норой воде или в том, чтобы она притекала, оторвавшись от другого конца. Во-вторых, вода в середине не поднимается и не опускается заметно, разве только движение барки очень быстро, а толчок или другие задерживающие ее препятствия сильны и внезапны: в последнем случае не только вся вода может устремиться вперед, но в большей части даже выплеснуться из барки. То же самое случилось бы и тогда, когда при медленном движении барки ей был бы внезапно сообщен сильнейший импульс. Но когда к первоначальному спокойному ее движению присоединяется незначительное замедление или ускорение, то в середине (как я уже сказал) нет заметного подъема или понижения, в других же частях подъем тем меньше, чем они ближе к середине, и тем больше, чем они дальше. В-третьих, хотя части, расположенные в середине, претерпевают мало изменений в подъеме или опускании по сравнению с водой у краев, зато они движутся взад и вперед гораздо больше, чем части, расположенные у краев. И вот, синьоры мои, то же, что делает барка в отношении содержащейся в ней воды и что делает вода в отношении содержащей ее барки, то же самое в точности делает бассейн Средиземного моря в отношении вод, в нем заключенных, а заключенные воды — в отношении Средиземного бассейна, их заключающего. Теперь следует доказать нам, как и каким образом может быть верно то, что Средиземное море, все другие заливы и вообще все части Земли выполняют движение заметно неравномерное, хотя самому земному шару не приписывается никакого движения, кроме равномерного и однородного. Симпличио. — Мне, не математику и не астроному, на первый взгляд это кажется большим парадоксом, и если бы было верно, что при совершенно равномерном движении целого движение частей, пребывающих в постоянной связи с целым, может быть