м только на земные вещи. Но, с другой стороны, совершенно необходимо, чтобы то же самое движение представлялось нам общим движением всех других тел и видимых предметов, которые, будучи от- земле могут при- делены от Земли, лишены этого движения. Таким образом, правильный надлежать лишь метод исследования вопроса, может ли быть приписано Земле движение такие движения, " г ' г ? которые кажутся и, если может, то каково оно, заключается в рассмотрении и наблюдении всем частшГЩвсе^ того, замечается ли у тел, отдаленных от Земли, какое-либо видимое ленной вообще, движение, равным образом свойственное всем им: ведь такое движение, кроме Земли. ' r г тт г- v которое замечается, например, только у Луны и не имеет ничего общего с движениями Венеры, Юпитера и других ввезд, никак не может происходить от Земли или от чего-либо иного, кроме как от Луны. Но у нас есть одно движение, совершенно общее и величайшее из всех. Солнце, Луна, суточное движе- другие планеты и неподвижные ввезды, словом, вся вселенная, за исклю- есть движениеГоб-' чением одной лишь Земли, видимо, перемещаются все вместе с востока щее в^*ючмир^» на вапад 8а период в двадцать четыре часа. Это движение, по крайней земли. мере на первый взгляд, может быть приписано одной лишь Земле так же, как оно может быть приписано и всему остальному миру, за исключением Земли, ибо одни и те же явления наблюдались бы как в первом случае, Аристотель и пто- так и во втором. Именно потому Аристотель и Птоломей, разбиравшие ломей оспаривают * г» приписываемое зе- такое соображение и стремившиеся доказать неподвижность Земли, не мле Сжение? даи" приводят аргументов против какого-либо движения, кроме суточного. Один лишь раз Аристотель касается возражения против другого рода движения, приписанного Земле одним древним автором, но о нем мы будем говорить в своем месте. Сагредо.— Я очень хорошо понимаю необходимость, вытекающую из ваших рассуждений. Но у меня возникает сомнение, от которого я не ДЕНЬ ВТОРОЙ 97 могу избавиться. Оно заключается в следующем. Коперник приписывает Земле еще одно движение, кроме суточного, и проявление его, согласно разъясненному до сих пор, должно оставаться для нас на Земле незаметным, но видимым во всем остальном мире. Отсюда, мне кажется, можно неизбежно заключить или что он явно ошибался, приписывая Земле такое движение, которое не имеет общего видимого соответствия на небе, или, если такое соответствие есть, что Птоломея можно обвинить в недосмотре, поскольку он не разобрал этого движения так, как он разобрал первое8. Сальвиати. — Ваши сомнения вполне основательны, и когда мы подойдем к разбору второго движения, то вы увидите, насколько Коперник превзошел прозорливостью и проницательностью Птоломея, ибо он увидел то, что Птоломей не видел, — удивительное соответствие, которым такое движение отражается на всех остальных небесных телах. Но отложим сейчас эту тему в сторону и вернемся к первоначальному рассуждению. Начиная с вопросов более общих, я буду приводить те доводы, которые, по-моему, благоприятствуют подвижности Земли, чтобы затем выслушать возражения синьора Симпличио. Во-первых, если мы примем во внимание огромный объем звездной сферы по сравнению с ничтожностью земного шара, содержащегося в ней много и много миллионов почему суточное раз, а затем подумаем о скорости движения, которое за день и ночь должно 5олжноИепринадде^ проделать полное обращение, то я не могу убедить себя, что может найтись жать одной земле, е- « е> г чем всему осталь- кто-либо, считающий более правильным и вероятным, что такое обра- ному миру. щение проделывает звездная сфера, тогда как земной шар остается неподвижным. Сагредо. — Если решительно все явления природы, могущие стоять в зависимости от таких движений, порождают как в одном, так и в другом случае без всякого различия одни и те же следствия, то я сразу признал бы того, кто считает более правильным заставить двигаться всю вселенную, лишь бы сохранить неподвижность Земли, еще более неразумным, чем того человека, который, взобравшись на вершину купола вашей виллы, чтобы посмотреть на город и его окрестности, потребовал бы, чтобы вокруг него вращалась вся местность и ему не пришлось трудиться, поворачивая голову. Многочисленны и велики должны быть преимущества первой системы над другой, чтобы заставить меня, не взирая на этот абсурд, признать первую теорию более вероятной, чем вторую. Но, может быть, Аристотель, Птоломей и синьор Симпличио смогут найти такие преимущества, и хорошо было бы их привести нам сейчас, если только они существуют, или же прямо заявить, что их нет и не может быть. Сальвиати.— Как много я ни думал об этом, я не мог найти никакой разницы, и поэтому мне кажется, что никакой разницы и быть не может. Поэтому я считаю, что и искать ее дальше — бесплодно. Поэтому заметьте следующее. Движение является движением и воздействует как таковое, поскольку оно имеет отношение к вещам, его лишенным, но на вещи, которые равным образом участвуют в этом движении, оно не воз- Для предметов, „7 r r г ,. J % it» захваченных рав- действует совсем как если бы его не было. Так, товары, погруженные номерным двшке- на корабль, движутся постольку, поскольку они, отплыв из Венеции, ЦееМ*какТ° бы°лене проходят Корфу, Кандию, Кипр и приходят в Алеппо; Венеция, Корфу, существует и про- Кандия и т. д. остаются и не двигаются вместе с кораблем. Но движение ствиеТ только дена от Венеции до Сирии как бы отсутствует для тюков, ящиков и других |имаюшихе в Пнём грузов, помещенных на корабле, если рассматривать их по отношению участия. к самому кораблю, и совершенно не меняет их отношения друг к другу; и это потому, что движение обще им всем и все они равно в нем участвуют. Если бы один тюк из корабельного груза удалился от какого-либо ящика всего на дюйм, то это было бы для него большим движением по отношению к ящику, чем путь в две тысячи миль, проделанный совместно с ним в неизменном положении. 7 Г. Галилей 98 ДИАЛОГ О ДВУХ ГЛАВНЕЙШИХ СИСТЕМАХ МИРА Положение Аристотеля взято им от предшественников, но изменено. Первое доказательство того, что суточное движение принадлежит Земле. Природа не употребляет многих средств там, где она может обойтись немногими. Из суточного движения не возникает никаких изменений в расположении небесных тел относительно друг друга; все изменения имеют отношение только к Земле. Симпличио. — Такое учение правильно, основательно и является именно учением перипатетиков. Сальвиати. — По-моему, оно значительно старше, и я предполагаю, что Аристотель, заимствовав его от какой-нибудь хорошей школы, не проник в нее всецело и поэтому, записав его в измененном виде, оказался причиной путаницы среди тех, кто стремится поддержать каждое сказанное им слово. Когда он писал, что все движущееся движется по чему-либо неподвижному, то здесь, как я подозреваю, произошла ошибка, и ой, вероятно, хотел сказать: все движущееся движется относительно чего-нибудь неподвижного, — такое положение не связано ни с какими трудностями, тогда как у первого их очень много. Сагредо. — Пожалуйста, не будем терять нити, продолжайте начатое рассуждение. Сальвиати. — Итак, поскольку очевидно, что движение, общее для многих движущихся тел, как бы не существует, если речь идет об отношении движущихся тел друг к другу (раз среди них ничто не меняется), и проявляется только в изменении отношения этих движущихся тел к другим, не обладающим таким движением (ибо здесь меняется их взаимное расположение), и поскольку мы разделили вселенную на две части, одна из которых необходимо движется, а другая неподвижна, постольку для всего того, что может зависеть от такого движения, безразлично, заставить ли двигаться всю Землю или весь остальной мир: ведь воздействие такого движения проявится только в отношениях между небесными телами и Землей, и только эти отношения меняются. Но если для порождения решительно одинаковых явлений безразлично, движется ли одна Земля и остается неподвижным весь остальной мир или же Земля стоит неподвижно, а весь остальной мир движется тем же самым движением, то кто поверит, что природа (ведь, согласно здравому смыслу, она не пользуется многими вещами для достижения того, что можно сделать посредством немногих) выбрала для движения огромное количество громаднейших тел и неизмеримую их скорость для того же результата, который мог бы быть достигнут посредством умеренного движения одного единственного тела вокруг его собственного центра? Симпличио. — Я не совсем понимаю, как это грандиозное движение оказывается как бы несуществующим для Солнца, Луны, других планет и для бесчисленного скопища неподвижных звезд. Скажете ли вы, что Солнце не переходит от одного меридиана к другому, не поднимается .над этим горизонтом и не садится затем, вызывая то день, то ночь? Что такие же изменения не проделывают Луна, прочие планеты и даже неподвижные звезды? Сальвиати. — Все перечисленные вами изменения существуют только по отношению к Земле. Чтобы убедиться в справедливости этого, вообразите себе, что Земля больше не существует в мире, что нет больше ни восхода, ни захода Солнца или Луны, нет ни горизонтов, ни меридианов, ни дней, ни ночей; словом, в результате такого движения никогда не возникает никаких изменений между Луной и Солнцем или любыми другими звездами, будь то неподвижные или блуждающие. Все та