авнению со вселенной жения. и потому неспособное воздействовать на нее каким-либо усилием. Сагредо. — В моем уме вертятся некоторые неясные мысли, пробужденные заслушанным рассуждением; для внимательного участия в предстоящих разговорах мне необходимо попробовать привести их в больший порядок и извлечь из них выводы, если только их действительно можно сделать. Может быть, метод вопросов поможет легче объясниться. Поэтому я спрошу синьора Симпличио. Во-первых, думает ли он, что одному и тому же простому движущемуся телу могут быть естественно свойственны различные движения или же что ему подобает одно единственное, его собственное и естественное? Симпличио. — У одного простого движущегося тела может быть лишь одно движение, свойственное ему естественным порядком, а все другие движения совершаются случайно или через соучастие. Таким дв^ноетел^имеет образом, для гуляющего по кораблю собственным движением будет про- только одно есте- ственное движе- гулка, а движением через соучастие — то движение, которое доставляет Ние; все осталь- его в порт, куда он никогда не попал бы в результате своей прогулки, ^общ^ны^ввне13 если бы корабль своим движением не доставил его туда. Сагредо. — Во-вторых, скажите мне: то движение, которое через соучастие сообщается какому-нибудь движущемуся телу, когда тело само по себе движется другим движением, отличным от первого, необходимо ли пребывает в каком-либо предмете или оно может существовать в природе само по себе, без носителя? Симпличио. — Аристотель дает вам ответы на все эти вопросы. Он говорит: как у одного движущегося тела существует одно движение, так и у одного* движения — одно движущееся тело; следовательно, без причастности к своему предмету не может быть и даже нельзя себе представить никакого движения. 5SL5SSJ^2«5? rs жж * *¦> движущегося пред- Сагредо.— Мне хотелось бы от вас услышать, в-третьих, обладают мета. ли, по вашему мнению, Луна и другие планеты и небесные тела своими собственными движениями и какими именно? Симпличио. — Обладают. И именно такими, согласно которым они проходят Зодиак: Луна — за месяц, Солнце — за год, Марс — за два года, звездная сфера — во столько-то тысяч лет. И такие движения суть их собственные и естественные. Сагредо. — Но каким считаете вы то, движение, посредством которого, как я вижу, неподвижные звезды, а вместе с ними и все планеты одинаково движутся с востока на запад и возвращаются на восток за двадцать четыре часа? Симпличио. — Они обладают этим движением через соучастие. Сагредо. — Значит, оно не пребывает в них. А раз оно в них не пребывает и не может существовать без какого-либо предмета, в котором оно пребывает, то необходимо сделать его собственным и естественным для какой-нибудь другой сферы? Симпличио. — Именно ради этого астрономы и философы нашли еще одну самую высокую сферу без звезд, которым естественно свойственно 102 ДИАЛОГ О ДВУХ ГЛАВНЕЙШИХ СИСТЕМАХ МИРА суточное обращение. Они назвали ее «первым движителем». Она увлекает за собой все нижние сферы, сообщая им свое движение и заставляя их участвовать в нем. Сагредо. — Но если можно обойтись без введения новых неизвестных и обширнейших сфер и без соучастия в других движениях, оставить каждой сфере только ее собственное и простое движение, не смешивая его с противоположными движениями, и достигнуть всего этого лишь одним вращением (как это и необходимо, если все зависит от одного единственного начала) и если при этом все будет соответствовать совершеннейшей гармонии, то к чему отвергать такое предположение и одобрять столь странные и искусственные допущения? Симпличио. — Трудность в том, чтобы найти такой способ, столь простой и окончательный. Сагредо. — Способ, мне кажется, неплохо найден. Пусть Земля будет «первым движителем», т. е. заставьте ее обращаться вокруг самой себя в двадцать четыре часа и в том же самом направлении, как и все другие сферы; тогда все планеты и звезды, и не участвуя в таком движении, займут свои места, будут восходить и, словом, являть обычный вид. Симпличио. — Важно заставить ее вращаться без тысячи несообразностей. Сальвиати. — Все несообразности будут устраняться по мере того, как вы будете их приводить. Сказанное до сих пор — только первые и наиболее общие соображения, и в соответствии с ними нам представляется не совсем невероятным, что суточное обращение принадлежит скорее Земле, чем всей остальной вселенной; я предлагаю их вам не как непреложные законы, но как соображения, которые имеют видимую основательность. И так как я отлично понимаю, что одного единственного опыта Один единствен- или строгого доказательства в пользу противного взгляда было бы до- сгйроеОПЫТдока8а- статочно, чтобы сокрушить и эти и сотни тысяч других вероятных аргумен- тельство обращают тов, я думаю, что не следует останавливаться на этом, а лучше двигаться в ничто сообра- ' "J ' J п <~ шешш, основанные дальше и послушать, что ответит синьор Ьимпличио и какую большую на вероятности, вероятность или более прочные доводы он приведет в пользу противного взгляда. Симпличио. — Сначала я скажу кое-что вообще обо всех этих рассуждениях, а потом перейду к некоторым частностям. Вы, как мне кажется, основываетесь, главным образом, на большей простоте и легкости вызывать одни и те же явления, когда считаете, что, поскольку речь идет о причине этих явлений, безразлично, движется ли одна Земля или весь остальной мир, за исключением Земли, но с точки зрения воздействия гораздо более легко достижимо первое, чем второе. На это я вам отвечу, что и мне кажется то же самое, когда я думаю о своей силе, не только конечной, но даже очень незначительной; но для мощи Движи- Бесконечное мо- теля, — а она бесконечна, — одинаково легко двигать вселенную, или гущество^вероя^ Землю, или соломинку. И если такая мощь бесконечна, почему не про- скбрее в большом, явиться ей скорее в большой, чем в малой, части? Потому-то мне и ка- нежели в малом. g> r ^ жется, что такое общее рассуждение недостаточно убедительно. Сальвиати. — Если бы я хоть раз сказал, что вселенная недвижима из-за недостатка могущества у Движителя, то я заблуждался бы, и ваша поправка была бы уместна. Я признаю вместе с вами, что для бесконечного могущества так же легко двигать сто тысяч, как и единицу. Но то, что я сказал, относится не к Движителю, а только к движущимся телам, а в них — не только к сопротивлению, которое, несомненно, у Земли меньше, чем у вселенной, но и ко многим другим частностям, только что рассмотренным. На другое ваше замечание, что бесконечное могущество скорее проявит себя на большой части, чем на малой, я вам отвечу, что ДЕНЬ ВТОРОЙ 103 в бесконечности одна часть не больше другой, если обе они конечны. Нельзя сказать, что в бесконечном числе сто тысяч составляет бблыпую L бесконечности ' _, * нет ни больших. часть, чем два, хотя, конечно, сто тысяч больше двух в пятьдесят тысяч ни меньших ча- раз. Если же для движения вселенной потребно могущество конечное, ^вые были неоди- хотя и очень большое по сравнению с тем, которого достаточно для приве- наковы. дения в движение одной Земли, то для этого не потребуется большей части бесконечного и не станет меньше часть, остающаяся без применения. Таким образом, не имеет никакого значения, применяется ли для частичного эффекта немного больше или немного меньше могущества. Кроме того, воздействие такого могущества не имеет своей границей и целью одно только суточное движение; в мире существует множество других движений, о которых мы знаем, и множество других, которые могут быть нам неизвестны. Итак, если мы примем во внимание движущиеся тела и если мы не сомневаемся, что гораздо проще и короче допустить движение Земли, а не вселенной, и если, кроме того, мы учтем многие другие упрощения и удобства, вытекающие из этого одного допущения, то совершенно истинная аксиома Аристотеля «frustra fit per plura quod potest fieri per pauciora»12 заставит нас считать гораздо более вероятным принадлежность суточного движения Земле, чем вселенной без Земли. Симпличио. — Приводя аксиому, вы выпустили часть ее, которая важнее всего, особенно в данном случае; пропущенная часть гласит: aeque bene *. Значит, нужно исследовать, может ли одинаково хорошо удовлетворить всему как первое, так и второе допущение. Сальвиати. — Одинаково ли хорошо удовлетворяет то и другое допущение, можно усмотреть из рассмотрения отдельных явлений, которые подлежат объяснению. Ибо до сих пор мы рассуждали и будем пока рассуждать ex hypothesi **, предполагая, что для удовлетворительного объяснения явлений оба движения одинаково пригодны. Что же касается части, которая, по вашим словам, была мною выпущена, то я склонен думать, что вы ее излишне добавили: ведь сказать «одинаково хорошо», ярп аксиоме Fru- -» stra fit per plura значит установить отношение, необходимо распространяющееся по etc. — прибавка крайней мере на два предмета, так как одна вещь не может иметь отно- aeque лишня. И8" шения к самой себе; нельзя, например, сказать, что покой так же хорош, как и покой. Поэтому, когда говорят «напрасно делать при помощи многих средств то, что можно сделать меньшими средствами», то при этом разумеют, что сделана должна быть одна и та же вещь, а не две разные вещи. И раз нельзя сказать, что одна и та же вещь так же хорошо сделана, как она сама, то, следовательно, добавление частицы «одинаково хорошо» излишне по отношению к одному лишь предмет