Диагноз Бурмина — явление острого желудочного заболевания. С этим ни о чём не говорящим диагнозом Бехтерев промучился ночь, день, а к полуночи следующего дня скончался.
Элементарные меры, предусмотренные на случай скоропостижной смерти, приняты не были — вскрытие не проводилось.
Более того, не посчитавшись с просьбой близких — похоронить Бехтерева в Ленинграде, покойного спешно кремировали, чтобы замести следы на случай возможной эксгумации. В общем, следы замели тщательно.
Триумвират закавказских разбойников
Некоторые сталинисты — политические деятели и историки — в своём стремлении вознести Сталина до небес, описывая его бурную революционную деятельность в Закавказье начиная с 1905 года, называют его «вторым Лениным», за которым шли не только революционеры-подпольщики, но и трудовой народ.
Но почему-то Сталин ни разу не появлялся ни в Закавказье, ни на Кавказе за все годы борьбы народов с местными представителями царской администрации, националистами, Добровольческой армией и интервентами за установление советской власти.
Казалось бы, кому, как не «второму Ленину», знавшему народ и революционеров — бывших борцов-подпольщиков, возглавить освободительное движение на Кавказе и в Закавказье.
Но нет, он предпочёл Петроград, близость к ЦК, к Ленину и роль военного комиссара в армейских тылах.
Однако, как только революционным силам Грузии удалось свергнуть власть меньшевиков, «второй Ленин» поспешил, с благословения Владимира Ильича, в Тифлис, в сопровождении Кирова и Орджоникидзе, чтобы засвидетельствовать свою роль в деле борьбы за свободу народа и установить власть во всём Закавказье. Но делать это надо было вроде бы от имени народа. Устраивались сборища, митинги.
Решив блеснуть перед рабочими-железнодорожниками в новом амплуа, Сталин самоуверенно поднялся на трибуну. Но как только начал произносить зазубренные наизусть революционные фразы, в толпе раздался ропот, перешедший в волнение, шум, крики. Путейцы узнали в ораторе шарлатана Сосо, путавшегося когда-то под ногами агитаторов, использовавших шустрого бездельника на побегушках.
Кричащая, свистящая, улюлюкающая толпа ринулась к трибуне валом. Представившийся Сталиным Джугашвили, физиономию которого трудно было спутать с какой-нибудь другой, сопровождаемый двумя вооружёнными охранниками из ЧК, вынужден был ретироваться.
Больше на митингах, собраниях, проводимых в Тифлисе представителями центра и местного партийного актива, он не показывался.
Несколько дней Сталин не мог прийти в себя и тот день запомнил навсегда. Но за событиями в Закавказье, где продолжали бурлить политические страсти, следил зорко.
Его угнетало, что многие из его соплеменников, стоящих у власти в Грузии, в отличие от россиян не признали его как генсека и по всем делам обращались прямо к Ленину.
Неожиданным образом оказавшись во главе ВЦИКа Страны Советов, верховного органа советской государственной власти в период между съездами, Сталин больше всего думал о делах государственных.
Ленин из-за болезни постепенно отошёл от управления страной. Как известно, в августе 1922-го входивший в роль хозяина страны генсек Сталин предложил политбюро ЦК проект так называемого «плана автономизации», созданный с целью объединения всех республик в единое государство и составленный, кстати сказать, с помощью всё той же Людмилы Николаевны Сталь.
Для разработки и практического осуществления этого плана была создана комиссия, в которую входили представители всех союзных и автономных республик.
Ознакомившись с планом автономизации, большинство из представителей местной власти его одобрило. Некоторые, колеблющиеся, от голосования воздержались. А грузинские представители во главе с секретарём ЦК компартии Грузии П. Мдивани признали план несостоятельным, требующим обсуждения.
Вы, дорогой автор романа, считаете, что грузины противостояли осуществлению этого плана из-за националистических побуждений.
Неправда, скорее из-за недоверия к не уважаемому грузинскими коммунистами Сталину. Ведь большинство из них были люди образованные, интеллигентные и хорошо знали настоящую цену Сталину и то, на что он способен.
Но вы считаете фразу «отказали в доверии Сталину» не соответствующей истине, утверждая, что в ту пору подавляющее большинство грузин ещё ничего о нём не знало.
В отношении простых людей, которым безразлично, кто стоит у власти и чем занимается, и которые хотят, чтобы им дали возможность спокойно жить и трудиться, это отчасти верно. А что касается грузинских профессиональных революционеров, заражённых философскими идеями, проповедующими свержение феодального, монархического и буржуазного строя и утверждение свобод и демократических начал, то они, как, впрочем, и революционеры других закавказских республик, боровшиеся за власть Советов с оружием в руках, очень хорошо знали Сосо-Кобу-Сталина и его «вклад» в дело борьбы за утверждение власти Советов в грузинской губернии.