На этот вопрос двойник Доктора ответить не успел. Дверь в комнату стала инфернальным черным провалом в бездну, откуда доносились шепоты тысяч голосов, приглушенные крики, в которых чувствовалась истинная мука, безумный смех, отчаянные стенания, но все это было фоном к громоподобным шагам. Из черного провала летел горячий ветер, как из пустыни, пахло серой, пол под ногами последний раз вздрогнул и силуэт, чернее самой ночи, вырисовался в портале. Смерть попятился, а Доктор, наоборот, подался вперед, желая разглядеть пришедшего. Фигура, казалось, текла и оплывала, как восковая, изменяя очертания, но, когда первое пятно света упало на плечи и голову вошедшему, доктор Морт с удивлением отшатнулся. На него смотрел Рамон, тот самый мальчик, которого когда-то Ян забрал из дома отца, убив родителя и брата.
- Дьявол... - прошептал мужчина, всматриваясь в мягкие черты лица, искаженные какой-то холодной издевательской усмешкой.
- И так тоже можно сказать, - звонко рассмеялся парень, складывая руки на груди, - много имен, но ни одно не отражает сути, Жан.
- Зачем ты присвоил этот образ, демон? - скривился Доктор, не понимая до конца с кем имеет дело, - Неужели мальчишке мало досталось от судьбы? Низраал, это ты?
- Ты не понимаешь, Доктор, - издал смешок Рамон, глядя темными бархатными глазами из-под длинный ресниц на мужчину, - Низраал лишь на вторых ролях в этой пьесе. А за парня, тело которого я так удачно занял, уже не стоит переживать, он испустил дух еще до того, как ты увидел его в доме твоего отчима.
- Значит все же...
- Твоя матушка не была непорочной девой, верно, - юноша расплылся в улыбке, которую Доктору захотелось стереть кулаком, - но какой была женщиной! И с той поры, как ты родился, я внимательно следил за тобой, мой мальчик. За каждым шагом от колыбели до сего мига я наблюдал неустанно. И ты, думаю, узнаешь все мои обличия.
Фигура Рамона скорчилась, руки отощали, глаза утратили живой блеск, волосы превратились в сосульки, перед Доктором, согнувшись, стоял тот самый нищий парень из-под моста, напугавший его в детстве. Подмигнув слепым глазом, нищий будто сложился пополам, его тело, как кусок влажной глины, скомкавшись, приобрело новую форму. Теперь на Жана смотрел ректор академии, и в холодных глазах старика читалась насмешка. Образы стали сменяться все быстрее, вот вместо ректора уже стоит сероглазая девушка, которая соблазнила отчима Доктора, она улыбнулась бледным губами и, обернувшись вокруг своей оси стала юношей, который отобрал у одной из посетительниц Доктора любовь и душу, выкрав сердце ее возлюбленного. Образы завертелись в дьявольской карусели, каждый, кто посещал доктора Морта так или иначе был к нему направлен демоном, который, смеясь, показывал человека за человеком. В голове безумца воскресли все истории, которые услышали стены его кабинета, каждая из которых хранилась смертный грех. Загубленные души будто не осознавая, стекались к тому, кто сам был алой точкой, окончившей рассказ не одной жизни.
Калейдоскоп лиц и тел замер, перед безумцем стоял высокий мужчина с тонкими бедными пальцами, зелеными глазами и каштановыми волосами, собранными в косу. Прямой нос, острый подбородок, он был очень похож на Жана Франсуа или это Жан был похож на него. Доктор всмотрелся в черты лица, осознавая роковую догадку, которая все никак не хотела умещаться в его голове.
- Таким я предстал перед твоей матерью, - ностальгия отразилась на мгновение в глазах демона и исчезла, но осталась какая-то искра теплоты, - Франсуа Пейон, приятно познакомиться!
- Но кто ты на самом деле? - пересохшими губами прошептал Жан Нимаж, Безумный Доктор, который сейчас едва мог шевелиться. Он чувствовал себя так, словно перестал быть бесплотным духом, будто ожил, но тело, скорчившееся на последнем издыхании у кресла, говорило об обратном.
- Ein Teil von jener Kraft,
Die stets das Böse will
Und stets das Gute schafft.
Помнишь, откуда это? - Улыбнулся отец сыну.
- Я часть той силы, что вечно желает зла, но совершает добро, - выдохнул Доктор, зажмурившись, - это слова Мефистофеля.
- Вечно мои слова кому-нибудь да припишут, - проворчал демон, скривив недовольно губы, - я - первый из Падших, величайший разрушитель, как меня называют там.
Он вздернул брови и закатил глаза так, что видны были только белки, видимо решил указать на что-то очень высокое. В сочетании с неестественно широкой улыбкой, появившейся на лице, это выглядело поистине жутко.