Наслаждаясь душистым ароматом трав и цветов, Мэли начала свою историю:
— Особо рассказывать нечего. Моя карьера писательницы, как вам известно, началась пять лет назад, но все слухи, распускаемые народом, не есть правда. Да, была подруга, которая хотела украсть несколько произведений, была психиатрическая больница, так как в определенный период жизни я нуждалась в квалифицированной помощи, был адвокат, решивший на чужом несчастье заработать деньги, но позже они признали свою вину и исчезли навсегда. Куда? Неизвестно. Ведь большего мне не надобно.
— А как же портал? Визуализация персонажей из ваших книг? — прервал её Доктор. Он не верил в сверхъестественное, но источнику, который передал информацию, доверял. Поэтому непременно желал получить ответ именно на это.
Мэли вновь скосила взгляд в сторону картины. Отложив чашку, от которой не отпила ни глотка, она вытянула вперед руки, проигнорировав его порыв.
— По поводу загара. Я много путешествую. Но основное мое пристанище — золотые пески пустынь. Только там я могу черпать вдохновение. Я заряжаюсь энергией от солнца, — она сжала и разжала пальцы. Сегодня их украшал один-единственный изумруд в серебряной оправе на левом мизинце. На секунду женщина перевернула руки ладонями кверху, но этого хватило, чтобы проницательный Доктор увидел полное отсутствие жизненных линий на обеих гладких поверхностях.
— Что ж, ну а теперь мне пора, — заметив его недоуменный взгляд, она быстро встала.
— Как же, — Доктор встрепенулся. — Вы еще не попробовали чаю.
— Зато я вдоволь насладилась его ароматом, — парировала та, подойдя к столу, взяв с него шубку и накинув на плечи.
— Постойте, но, право, вы не дали мне полной информации, — мужчина разочаровано следил, как она, словно тень, проскользнула к двери, прекрасно понимая — остановить её будет невозможно.
— Это все, что я могу поведать вам, милый Доктор. — Мэли послала ему воздушный поцелуй. — А во что верите вы? — внезапно задала она свой вопрос, но, не дождавшись ответа, скрылась из виду, растворившись в темноте.
Мужчина просидел в ступоре еще минут пятнадцать, ожидая, когда хлопнет входная дверь, но так и не дождавшись, вышел в коридор.
Мэли там не оказалось, дверь же была заперта на цепочку и два замка.
Доктор непонимающе огляделся по сторонам и поднялся в спальню. Холодный ветер вновь теребил занавески открытого окна.
— Наваждение, — пробормотал он, вытер рукой вспотевший от напряжения лоб и подошел к большому старинному зеркалу рядом с кроватью. Глаза на исхудалом лице с потрескавшимися от недосыпания сосудами выглядели ужасно. Он походил на паука со своей картины.
Долго, не мигая, он вглядывался в отражение, но вдруг оно исчезло, а на его месте появились буквы. Сначала вперемешку, следом нестройные ряды, затем же они выровнялись в строфы:
«Судьбу мою прочтёшь не на руках,
Ведь образ той — проекция, не боле,
Прямая противоположность боли,
Какая есть, я только лишь в стихах...
Прости, мой друг, но тайны в том и суть,
Чтоб оставалась неизвестна люду,
Всегда жила с ней и, конечно, буду
Я продолжать начертанный мой путь.
Пять лет назад открыв портала дверь,
Пройдя сквозь страх, тоску и унижение,
Я превратила в плоть воображение,
Которое живет само теперь.
Сначала я под маскою юнца
Скрывалась и под маскою невежды,
Творила, чтоб осуществить надежды...
Но жизнь моя под волею Творца.
И ты спеши поверить в чудеса,
Пускай не свято даже, а немножко.
Тогда вот этой с изумрудом ложкой
Получится отведать небеса»...
Когда же последняя буква растаяла, вместо своего отражения Доктор увидел женщину в темно-сером длинном плаще с накинутым на голову капюшоном. У неё было закрыто все, кроме лица. Это было она, Мэли, только глаза вместо сияющих изумрудов блестели бирюзовой печалью.
Коснувшись поверхности другого измерения, мужчина почувствовал, что пальцы будто погрузились в воду, но вдруг все исчезло. Видение растворилось в серебре, оставив за собой лишь твёрдую поверхность с его удивленным отражением.
Не в силах понять, что же произошло, он медленно перевел взгляд от зеркала на стол. На нем все ещё лежал так поразивший его предмет — серебряная ложка с изумрудом на граненной ручке.
- Пафосно, - хмыкнул безумец, проводя по лицу рукой, - и эффектно, теперь мы квиты, госпожа писательница. Верю ли я?..
Доктор поднял глаза к потолку, будто пытаясь посмотреть на тяжелое небо над проклятым городом, или дальше, за грань этого неба. Он опустил взгляд, аккуратно убрал драгоценный прибор в отдельный ящик и вернулся в постель.