В ожидании постройки длиннонуклонного реактора Ятима просматривала снимок за снимком — их пересылали через две сингулярности. Первая волна беженцев от всплеска в ядре прибыла в U*-К-Ц. Там были Бланка и Габриэль, последний в удвоенном числе, а это значило, что некоторые клоны отказались от реинтеграции. Ятима искала упоминаний об Иносиро, но все до единого иммигранты принадлежали к Диаспоре. C Земли еще никто не явился.
В четвертой макросфере они занялись дистанционной спектроскопией сотни ближайших звездных систем. Планета, отмеченная тяжелыми изотопами, оказалась на расстоянии в 270 световых лет. Они назвали ее Бланкой. Когда они до нее доберутся, взрыв ядра уже наверняка уничтожит Стриж, и вся миграция из родной вселенной уйдет в древнюю историю.
Ятима отдала экзоличности приказ погрузить егоё в гибернацию.
Онона проснулась и сразу же прыгнула в окружение спутника Пинатубо.
— Мы потеряли контакт, — без обиняков заявил Паоло.
— Как? Когда? Где?
— Полис на орбите Янга-Миллса не в состоянии связаться со станцией сингулярности. Такое впечатление, что маяк просто исчез.
Ятима сперва вздохнула с облегчением. Если аппаратура коммуникационной станции испортилась, это совсем не так скверно, как проскальзывание или схлопывание самой сингулярности. Они пока не получат больше новостей с нижних уровней, но ведь можно вернуться физически и починить отказавшее оборудование.
А если… если станция не только потеряла контакт с удаленным полисом, но также и сбилась со следа сингулярности план-ковского размера прямо по соседству? Вся вторая макросфера была теперь иголкой в стоге сена.
Ятима считала гештальт Паоло. Он явно пришел к тем же выводам.
— Ты в порядке?
Паоло передернул плечами.
— Я взвешивал риски.
— Если хочешь, можем вернуться.
— Если станция физически повреждена, мы уже опоздали. Сингулярность либо потеряна, либо не потеряна. Несколько тысяч лет до возвращения не играют роли.
— Угу. Только вот мы можем узнать свою судьбу быстрее.
Паоло улыбнулся с видом всезнайки и покачал головой.
— А что, если мы вернемся и обнаружим, что все работает прекрасно, за исключением коммуникационного оборудования? Мы же выставим себя полными идиотами. Мы истратим века впустую.
— Можно продолжить полет, а в третью макросферу послать клонов. Пускай подгонят полис к станции и проверят, что там творится.
Паоло нетерпеливо посмотрел на испещренную кратерами поверхность Бланки.
— Мне этого не хочется. Я устал фрагментировать себя, чтобы вернуться только наполовину, а ты?
— И я.
— Тогда давай выпустим семена и пойдем дальше.
В четвертой макросфере Паоло некоторое время бодрствовал, изучая 5+1-мерную физику, и разработал усовершенствованный спектроскоп. C его помощью они определили местонахождение маркера Алхимиков рядом с пятой макросферной сингулярностью — на второй по близости звезде, которую они назвали Вейль.
Маркер, как и раньше, красовался на вращательном полюсе.
Ятима приказала экзоличности вывести себя из гибернации на полдороги. Онона стояла на балках пятимерного спутника Пинатубо, чувствуя, как восприятие растворяется в бездонном небе. Нет смысла спрашивать, сколько вселенных в пригоршне вакуума. Рассказы Обработчика подтверждали, что даже под родной вселенной неисчислимое множество уровней. Быть может, в каждой из них зародилась жизнь и сформировались цивилизации, в каждой свои звездопроходцы и физики-длинночастичники. Но даже Звездостранники, даже Алхимики продвинулись на конечное расстояние — вполне возможно, что у них своя Диаспора, медленно ползущая с уровня на сто тысяч ниже их домашней вселенной, и ни один уроженец Млечного Пути никогда о ней даже не узнает.
Что до их собственной, личной Диаспоры, то их целью стали Алхимики. Пространство вокруг распростерлось без конца и края, но стоит сесть Алхимикам на пятки, как они уже не потеряют следа. Вопрос времени и упрямства, где именно это произойдет.
Чуть позже проснулся Паоло и присоединился к немей. Они сидели на балке и планировали встречу с Алхимиками. Чем дальше улетали их мысли, тем крепче становилась уверенность Чтимы, что осталось недолго.
В шестой макросфере, в миллиарде километров от сингулярности, они обнаружили парящий в космосе артефакт неправильной формы, отдаленно сферической, диаметром около двухсот сорока километров. Размером с крупный астероид. Поверхность объекта была сравнительно гладкой — так и звездных систем, полных космического мусора, в окрестностях не имелось. Возраст артефакта составлял один-два миллиона лет. В тусклом звездном свете снять качественные спектры было тяжело, и, пассивно прождав каких-то признаков жизни около мегатау, а потом еще такой же срок — прослушивая радио- и инфракрасное излучение, они осмелились пробуравить поверхность артефакта лазером.