— Вот и хорошо, — Гунинбиль похлопал императора по плечу и ушёл к своим МОСС, сторожившим пленных.
КОНЕЦ ИСТОРИИ.
— Спасибо вам за всё, Ман, Ведьма, — Ихоссар с грустью смотрел на них.
— Меня зовут Вера, — поправила его девушка, прошло уже три дня и, как обещал Вася, воспоминания о прошлой жизни померкли, потускнели.
— Да, конечно, прости меня, Вера, — смутился император Ихо.
— Ничего, — улыбнулась она ему.
— Ихоссар, — произнёс Василий, — благодарить меня особо и не за что.
— Это почему ещё? — возмутился император.
— Мы связаны, и если кому-то из нашей братии понадобится помощь, я призову тебя, — объяснил он.
— Конечно, Ман, — кивнул Ихоссар.
— А вы не можете погостить у нас ещё? — спросила Марика, прижимаясь к Ихо.
— Нет, не можем, — грустно вздохнул Вася. — Мне всегда будет вас не хватать. Если возникнут проблемы, зовите, не стесняйтесь.
— Нам пора, — Вера посмотрела на заходящее солнце, — прощай, подруга.
— Да, другим было легче чем вам, — Марика поёжилась от воспоминания отправки домой участников, воинов Неубивающего, — раз и исчезли.
— Я одно не пойму, — Ихоссар посмотрел на Васю, — почему вспыхивала фиолетовая молния, ведь ты ангел жизни, Ман, твой цвет зелёный!
— Эх, мальчик, мальчик, да ведь фиолетовый спектр, твой, — Вася усмехнулся, увидев обескураженное лицо Ихоссара.
— А что это значит? — спросила Марика.
— Да, — поддержала вопрос Вера, — что означает «фиолетовый спектр?»
— Кто знает? — пожал плечами Вася и остановил возможные прения: — Нам пора, время уходит, спирали начинают расходиться. Прощайте.
— Нет! — выкрикнул Ихоссар. — Не прощайте, а до свидания!
Вася в последний раз взглянул на темнеющее небо этого странного мира, махнул рукой императору и его жене, и первый вошёл в пещеру. Вера, не оглядываясь, последовала за ним, в темноту.
Обратный путь девушке показался длиннее, она даже начала немного беспокоиться. Но вот впереди забрезжил выход, освещённый осенними лучами Земного солнца.
— Успели, — облегчённо произнёс Вася.
— Дома, — с умилением отозвалась Вера, оглядывая окрестности холма.
— Заводи машину.
— А здорово повеселились, — Вера села на сиденье и вставила ключ в зажигание.
— Согласен, неплохо, — Вася захлопнул дверку машины.
— А ещё меня с собой возьмёшь?
— Там будет посмотреть, как себя вести станешь, Ведьма, — усмехнулся Вася.
— Я в вашем полном распоряжении, Странник, — Вера слегка ему поклонилась, насколько позволяло место в кабине. — Или, Первый Учитель, а, может, правитель?
— Всё же — Странник, — усмехнулся Вася, — больше я в государя не играю.
— Ты и твои друзья, вы что, правда бессмертные?
— В некотором роде, — уклонился от прямого ответа Вася.
— И всё же? — Вера настойчиво посмотрела в его глаза.
— Да, они бессмертные, а я по выбору, — сдался Вася, — но убить нас всё-таки можно, если постараться. Допустим, кого-то спихнуть в вулкан. Что от него останется?
— Думаю — пепел. А если голову отрубить?
— Тело какое-то время будет хватать отрубленную голову и прикладывать на место, если удастся, выживет, но вероятней всего, тот, кто будет эту голову рубить, промахнётся и оттяпает себе что-нибудь, или топор с топорища слетит, точно не знаю, никто не знает, что взбредёт в голову госпоже Случайности.
— А если на гильотине? — Вере понравилась игра в предположения.
— Её заклинит и я окажусь в самой неподходящей позе, — Вася прикрыл глаза, — при повешении, оборвётся верёвка, даже очень крепкая, при взрыве укокошит всех вокруг, а нас и чуть-чуть даже не заденет, и так далее.
— Что будет при расстреле?
— У кого-то дрогнет рука, собьётся прицел, произойдёт осечка. Ну, хватит меня пытать, ты же не собираешься кончать со мной?
— Пока ещё нет.
— Тогда поехали, — и, уже самому себе Вася пробормотал: — Какой странный мир, какие ассоциации вызывает.
Девушка посмотрела на него, но ничего не сказала. Машина плавно развернулась, и отправилась в обратный путь, домой, увозя Веру к таким обычным делам и заботам следователя прокуратуры по особо важным делам…
Снег тихо падал на землю большими хлопьями, покрывал белой пеленой город, превращая его в фантастическое видение. Этот снег уже не растает до весны, пришла зима, люди влезли в шубы и пальто, нахлобучили шапки, закутались шарфами.
Вася шёл, ничем не выделяясь из толпы спешащих граждан. Вот уже месяц, как он сопротивлялся этому желанию, необъяснимо вползшему в душу, словно змей-искуситель. Иногда его будило среди ночи непомерное отчаяние, чужое, но такое близкое сердцу, что Василий крался на кухню, чтобы не разбудить Веру, и пил кофе, смотрел через окно на звёзды и думал, думал. Сегодня он решил исправить ошибку, хотя и считал, что это не ошибка, но больше терпеть чужие мучения Василий не мог.