Звуки на поверхности становятся все тише, а вскоре и вовсе исчезают. Тогда я делаю шаг назад, отдаляясь от него, опасаясь не столько дикаря, сколько этой нездоровой реакции собственного тела.
«Меня ждет Рон, сын канцлера, первый кадет звездной академии и самый лучший мужчина на свете! Он обязательно найдет меня, и мы поженимся», – мысленно повторяю, словно мантру, и меня понемногу отпускает.
Тео поднимает мою свечу, зажигает от другой и тоже ставит на стол.
– Спасибо, – едва решаюсь произнести, присев на диван рядом с Бруком. Хочу я признавать это или нет, но он в очередной раз всех нас спас. Это дикое полчище на поверхности и близко не походило на цивилизованных людей. Даже страшно представить, что бы они со мной сделали.
Тогда Тео склоняется ниже, оперевшись одной рукой о спинку дивана, и почти шепчет мне на ухо:
– Мид ней сэрато, Мейди.
Звучит красиво, отзываясь мурашками, бегущими вдоль позвоночника. Жаль, я не понимаю, что это значит.
Он снова оставляет меня одну. Какое-то время спустя в дальнем углу начинает что-то истошно тарахтеть, после чего помещение озаряется светом. Больше половины ламп побито, но даже этого достаточно, чтобы я зажмурилась, давая глазам привыкнуть к нормальному освещению.
Выходит, все это время здесь был резервный генератор, но Тео не торопился его запускать, чтобы снаружи нас не заметили. А этот дикарь не перестает меня удивлять.
Прогулка по заброшенному инопланетному гипермаркету удается на славу. Мой молчаливый экскурсовод вряд ли получил бы звание сотрудника месяца, но ориентируется он здесь отлично.
– О, женские товары, – радуюсь я, словно ребенок, споткнувшись о манекен.
Тео забирается по стеллажу наверх, скидывая оттуда коробку, обернутую толстым слоем какого-то эластичного герметичного материала, отчего та немного пружинит по полу, а затем еще одну и еще. Возможно, это и сохранило содержимое за столько лет? Он безжалостно вскрывает их ножом, а я обнаруживаю там целую кучу штанов, подбирая свой размер.
К концу нашего «шопинга» мы порядком измотаны, зато мне тепло и комфортно в новых вещах. Все лучше, чем в драном защитном костюме без одной штанины. Там же я нахожу подходящий рюкзак, закидывая в него всякую важную мелочь, которая может пригодиться, вроде нижнего белья, ножниц, ножа, зажигалки, ниток с иголками, небольшого полотенца. Кода Тео умудряется раздобыть для меня расческу, заколки и зубную щетку, я готова его расцеловать.
Мы возвращаемся к столику, куда из другой части гипермаркета оборотень приносит съестные запасы, а после готовит что-то вроде чая на портативной плитке. Батончики с забавными надписями, потускневшими от времени, не вызывают доверия. Сколько лет они тут лежат? Сто или все двести? Но Тео вскрывает их и ест с аппетитом, а он здесь точно не в первый раз.
«Была не была», – решаю для себя и тоже откусываю. Похоже, не только на Земле грешили использованием консервантов, потому что на вкус даже сейчас это вполне съедобно. Вот только никто не даст гарантии, что завтра я не засвечусь подобно местным комарикам.
* * *
Вскоре Тео отключает генератор, и мы засыпаем при свечах. Ночь в супермаркете проходит относительно спокойно. Я буквально вырубаюсь от усталости и впечатлений, полученных за день, а утром к своей радости обнаруживаю, что уже более-менее могу наступать на раненую ногу.
Вот бы еще поскорее и от этих дощечек с веревками избавиться, но Тео, которому ничего не ведомо о регенераторе в моей крови, не позволяет раньше времени снять шину и лишь потуже фиксирует ее на ноге поверх штанов.
– Оххша, – напоминает он о необходимости наложить вонючку, как только вернемся в пещеру.
Ну, конечно, куда же без нее? Слава богу, прямо сейчас под рукой у него не нашлось этого самого лишайника.
Собрав вещи, мы выбираемся на поверхность. Первым Тео вытаскивает Брука и лишь потом возвращается за мной. Оказавшись лицом к лицу у лестницы, я растерянно смотрю на него в упор. Мужчина смотрит на меня в ответ. Большой такой и грозный в тусклом свете, льющемся из проема высоко наверху. Но мне уже не страшно. Чувствую, что дикарь не причинит мне вреда. Сейчас, оценивая его предыдущие действия, я понимаю, что это была своеобразная забота. Гораздо больше меня волнует другое, кто я для него: ценный трофей, диковинная инопланетная игрушка? Отпустит ли он меня, когда я окончательно поправлюсь, поможет отправить сигнал и вернуться к моей прежней жизни?