— Хайртай, — послышался рядом шёпот принца, — хватит глазеть по сторонам — хотя бы сделай вид, что пришла сюда ради павших.
— Прости, — сморгнув, я поспешно наклонилась к туше коня и начала расстёгивать подпругу.
На следующее утро после нашего с Тургэном примирения каган отправил к Сунь Ливею посла с предложением заключить короткое перемирие — чтобы обе стороны могли подобрать своих мёртвых и позаботиться о достойном их погребении. Сунь Ливей согласился, и группы шихонгских и халхских воинов устремились к месту трагедии в тот же день. Халхская группа наполовину состояла из лазутчиков, включавших Тургэна, Цэрэна, сын Боролдая, и меня. В этом и заключался хитроумный план подобраться поближе и к врагам, и к "снежинкам" при свете дня. План сработал, но пока всё, что я вынесла из "разведки": не могу пересилить себя и коснуться мёртвых тел, уж лучше буду снимать сёдла и уздечки с коней, и — Хедвиг действительно спасла нас всех. Раскинувшийся перед нами колючий "ковёр" был настоящим "минным полем", и выбраться отсюда живыми не удалось бы никому. Я всё гадала, были ли лазутчики и среди китайцев, посланных за их мёртвыми. Хотя... что им разведывать? Это у нас — никакого плана, как их победить... Вот и последний павший уложен на одну из телег, и "траурный обоз" двинулся обратно к халхскому лагерю. Я шла рядом с Тургэном, закутанная в бесформенное одеяние по самые ноздри. Когда и колючки, и удалявшиеся от них китайцы остались позади, посмотрела на супруга.
— По-моему, вы напрасно ожидаете нападения от них — они ведь тоже летать не умеют.
— Да, это и непонятно, — согласился Тургэн. — Чего они ждут?
— Подкрепления?
— Если так, значит, сейчас они уязвимы, и мы тем более должны атаковать... Только как преодолеть это "колючее" поле... а потом и трубки, извергающие огонь?
— Сегодня снова будет совет?
— Завтра утром, после того, как погибших увезут в степь, где их покой никто не потревожит, — Тургэн махнул рукой на поскрипывающие телеги. — Сегодня — их ночь.
— Будет общая трапеза?
— Отец обратится к воинам с речью, будут жечь костры, чтобы отогнать злых духов... — кивнул Тургэн и, поймав мой взгляд, улыбнулся. — Знаю, ты в это не веришь, моя шулмас.
— Но верили они, — я тоже махнула на телегу. — Поминки ведь по ним.
— Нам сейчас тоже придётся пройти очищение огнём — после прикосновения к мёртвым.
— Мы их не касались, а лишь делали вид — на телеги их затаскивали воины, — фыркнула я. — Молоком хотя бы обрызгивать не будут?
— Так очищают жилище, мы же лишь омоем в молоке руки, — Тургэн возвёл глаза к небу, будто поражаясь моей бестолковости, и, тут же наклонившись, понизил голос. — Странно, что узнавая, как наслать дурные знамения, ты совсем не заинтересовалась, как от них очиститься!
Я возмущённо ткнула его в бок, с трудом сдержав улыбку, и Тургэн тихо рассмеялся.
— А вообще, — вздохнула я, — лично мне эта вылазка особенно полезной не показалась...
Дуртай, помрачнев, кивнул, явно хотел что-то сказать, но тут в воздухе пронеслось знакомое "ххек-ххек-ххек", и я, уже не глядя на супруга, просияла:
— Моя девочка! Лети сюда! — Хедвиг тотчас спикировала на мою вытянутую руку и огрызнулась на Тургэна — видимо, посчитала, что он ко мне — слишком близко.
— Не будь она "добрым знамением Тэнгри", точно запер бы... где-нибудь! — проворчал муженёк.
— Ну да! Кто бы, интересно, тебе позволил? — я пригладила белоснежные пёрышки, краем глаза заметив восхищённый взгляд, брошенный на Хедвиг Цэрэном.
— И кому пришло в голову так её назвать? — не унимался Тургэн. — Как если бы Тэнгри стал посылать такое вздорное существо!
— Да и вряд ли она бы его послушалась, — согласилась я, а Хедвиг согласно пискнула.
— На самом деле Фа Хи считает, она прилетела, потому что почувствовала мои смятение и неуверенность во время атаки, а не чтобы предупредить о "колючках", — я пощекотала привереду под клювом. — Похоже, у нас с ней действительно одна душа на двоих.
— Нет бы поделилась душой с каким-нибудь благородным животным — например, с одним из подаренных мною коней. А тебе понадобилась эта разбойница! — хмыкнул Тургэн.
— Хватит ворчать, иначе натравлю её на тебя, — я легко качнула рукой, и Хедвиг, повернувшись к Тургэну, угрожающе раскрыла клюв.