— Мне кажется, он умер!
Охранники тотчас оттащили от меня безвольное тело принца и уложили его на земле. Один из воинов подержал ладонь возле его носа и с явным облегчением объявил:
— Принц жив! Но его нужно немедленно доставить в Астай!
— Слава Богу... — выдохнула я.
— Ты сам как? — тихо спросил Шона, помогая мне подняться.
— Нормально... — я глянула на окровавленное лицо принца и невесело усмехнулась:
— А, по сравнению с ним, так вообще хорошо. Как думаешь, он выживет?
— Он — может быть, ты — точно нет, — к нам подошёл ухмыляющийся Очир. — Как только каган обо всём узнает, ковра тебе не избежать, сэму!
— Убирайся! — замахнулся на него мой защитник, и страшила поспешил ретироваться.
— Он ведь врёт? — посмотрела я на Шону.
Тот только дёрнул желваками и отвернулся.
— Шона! — я попыталась заглянуть ему в лицо.
— В этот раз ты зашёл слишком далеко, Марко, — глухо проговорил он и, избегая на меня смотреть, направился к лошадям.
Глава 8
Обратная поездка была... нервной. Каганёнок, заботливо уложенный на "носилки" из двух копий и пары дээлов между ними, так и не пришёл в себя. То и дело поглядывая на бледное лицо, я гадала, дотянет ли он до Астая, представляла гнев кагана... и отворачивалась. Очир, воспользовавшись суматохой, унёсся вперёд — заметила это на полпути к столице. И ничуть не удивилась, что перед конюшей уже ждали не только каганёнка, но и меня. Его — лекари, меня — стражники. Один поймал под узцы недовольно заржавшего Хуяга и сурово бросил:
— Пойдёшь со мной, латинянин.
Я, вздохнув, спешилась. Шона тоже мгновенно слетел со своего коня.
— Только он, — кивнул на меня стражник.
Но Шона угрожающе сдвинул брови.
— Я пойду с ним. Даже не пытайся меня остановить.
Стражник, равнодушно пожав плечами, махнул двум другим, и те взяли нас под конвой.
— Спасибо, Шона, но не думаю, что...
— Это, — мой защитник кивнул на стражников, — дело рук этой гадюки Очира. Он наверняка исказил истину, заранее настроив кагана против тебя. Теперь отец может тебе и не поверить, значит, кто-то ещё должен рассказать, как всё было на самом деле.
— И что же ты скажешь? — не удержалась я от улыбки.
— Что ты и Тургэн — два упрямых сумасбродных болвана, просто тебе в этот раз повезло больше, чем ему, — отрезал Шона.
Несмотря на смятение и тревогу, не оставлявшие меня с момента, когда каганёнок вообразил себя Икаром, я хрюкнула от смеха. Шона с лёгким недоумением скосил на меня глаза и покачал головой:
— Ты ненамного младше Тургэна, но ведёшь себя, будто родился несколько лун назад. И он рядом с тобой начинает вести себя так же. Неужели не понимаешь, насколько это серьёзно? Если он умрёт...
Распахнувшиеся перед нами створки двери тронного зала помешали ему закончить фразу, но всё было понятно и так. Моя жизнь висит сейчас на одной ниточке с жизнью каганёнка: оборвётся одна — оборвут и вторую. В зале не было никого, кроме стражников, кагана и Очира, стоявшего на нижней ступени перед троном лицом к нам. Когда мы приблизились, он неприятно ухмыльнулся, а каган сдвинул брови и, будто не видел меня, сурово обратился к Шоне:
— Зачем ты здесь, сын? Я тебя не звал.
— Как не звал и Очира, — отозвался тот, учтиво склонив голову. — Марко не так виноват в произошедшем, как он это представил, и...
— ...по-твоему, я не смогу разобраться без твоей помощи? — перебил каган.
— Твоя мудрость — вне сомнений, — возразил Шона. — Но слово того, кто видел всё собственными глазами, всё же не будет лишним.
— Не будет, — согласился хан ханов, угрюмый взгляд перешёл на меня. — И я хочу услышать его от Марко. Говори!
Кашлянув, я кратко описала, как прыгнула с обрыва, чтобы доказать свою смелость и ловкость. Принц Тургэн решил это повторить, но, видимо, выбрал слишком тонкую ветку, которая обломилась под его весом. К счастью, ему удалось уцепиться за выступ, а я спустилась вниз, чтобы помочь его вытащить...