На стариков тоже не нужно кричать, доказывая свою точку зрения. Они когда-то были подростками и тоже видели мир таким, каким вы видите его сейчас, просто они это забыли. Конечно, чаще старые люди не опираются на факты, и единственный аргумент к их правде «Я старший, значит, априори прав». Пусть он не прав, но не надо его за это унижать и обижать.
Да и собственно, что в нашем мире есть правда? Вот, я вам скажу, что при социалистическом укладе в нашей стране было лучше, нежели чем сейчас. Вы скажете, что нет. И никто из нас не будет неправым. Я вижу плюсы социализма, вы видите его минусы.
Каждый человек видит тот же синий цвет по-разному. Вот и правдой каждый из нас считает разное.
Человек по природе своей существо общинное, то бишь, стадное. И мнение одного лидера, которое схоже с популярными личностями, поддерживается массами, слушающие эту популярную личность. А другим не хочется быть изгоями. Вот и идут супротив своей точке зрения. Может, быть кто-то согласен с учителем или стариком, но если он озвучит это в массы, то начнется к нему непонимание. Он боится, что люди отвернутся от него. От этого и нехотя меняет мнение. Но, запомните, ребята, что нет человека хуже, изменившего самому себе. Детям это прощается, они учатся, а вот взрослые, переступившие свои принципы, это беда. Это ненадежные люди. На них трудно положиться, потому что никогда не знаешь, протянет он завтра тебе руку помощи, или отвернется. - Александр Петрович посмотрел на всех нас и замолчал. А мы не решались что либо сказать. Он определенно был прав.
- Ну, и чего притихли? Каша готова. - улыбнулся историк.
- Анализируем Ваши слова. - ответил Сеня Веснушкин. - Это получается, чтобы стать учителем, то не надо иметь собственного мнения?
- Нет, Арсений, ты не понял. Иметь свое мнение очень даже важно и нужно. И говорить его массе тоже нужно, но кричать направо и налево о своей правоте, отвергая правоту других, неправильно.
Теперь, я во все глаза смотрела на Александра Петровича. Он не был здесь интеллигентом. Одет был как все, в походную одежду, но тем не менее, он и в ней был самым интеллигентным человеком. Такие люди поколениями жили в Санкт-Петербурге, ходили во фраках, посещали светские вечера и обязательно имели бледную аристократическую кожу, а не проводили каникулы возле озера с удочкой.
- Я гитару принес, кто-нибудь умеет петь? - нарушил тишину Илья.
- Давайте петь хором? - ответила Надя
- Можно твою гитару? - спросил историк.
Под мелодичный треск костра разлилась приятная музыка. Александр Петрович не следовал моде, он не играл нашумевшие хиты Цоя, ДДТ, Би-2. Длинные пальцы историка, выводили на инструменте очень знакомую, нежную, приятную для слуха песню.
- Ты у меня одна, - запел он, и мы все переглянулись. Все молчали. Кто-то не знал слов, кто-то стыдился такое петь, а кто-то стыдился своего голоса, потому что Тихонов пел хорошо.
- Словно в ночи луна, - поддержала Надя. Она пела плохо, но абсолютно не стеснялась себя.
- Словно в степи сосна - несмело продолжила я.
- Словно в году весна - пропел Илья.
И постепенно присоединились все. Следующие песни петь никто не стеснялся, поэтому вытягивали то сольно, то дуэтом, то хором. На какое-то время мы превратились в большую семью, но историк не был отцом, скорее старшим братом.
Пусть, этого человека мы знали первый месяц, но всё же нам с ним было комфортно. Он не был клушей, мог свободно поддержать любую тему, и порой, мы забывали, что между нами разница в десять лет.
А ночью, когда все уже легли спать, произошло страшное.
Я не заметила, что Надька не пришла ночевать. Когда я её позвала, она оставалась с Ленкой и классным руководителем около костра, чтобы помочь потушить.
Среди ночи в лагере раздался дикий вопль. Мы все сонные и растерянные выбежали из своих палаток.
- Что произошло? - спросил Александр Петрович.
- Помогите, тону! - крикнули со стороны озера.
Это была Надя. Потому что со мной она из палатки не выбежала, да и не было её среди нас. Мы группой кинулись в сторону озера. Действительно, Надя была в воде.