- Я просто подумал, что было бы по-джентльменски сопровождать собственную жену из Сан-Диего в Сан-Франциско.
- Я не нуждаюсь в твоем сопровождении, - вздернула Байрони подбородок. - Ты прекрасно знаешь мои планы; Брент. В конце концов, салун принадлежит и мне, и ребенку.
- Ну, что же, я не возражаю, дорогая. Я хочу сказать, следуй своим планам. У меня достаточно других дел, чтобы заниматься еще и салуном.
- Что ты хочешь сказать?
- Позднее, Байрони. Я скажу тебе позднее.
- Невозможный человек!
- Некоторые вещи никогда не меняются, любовь моя.
***
Через три дня они отплывали из Сан-Диего. Байрони что-то про себя напевала, а Брент был замкнутым и хмурым. Но это не имело значения. Пусть себе молчит, пусть играет с нею, подшучивает и поддразнивает.
Байрони просила его все объяснить, а он только отмахивался от нее и говорил: "Позднее".
Она махала матери носовым платком, стоя на палубе "Летучего Билли", и непроизвольно отступила назад, внезапно увидев рядом с матерью своего отца, также доброжелательно махавшего им рукой.
- Какой дьявол его сюда принес? - громко выразила недоумение Байрони.
- Мне кажется, что Мэдисон Девит счастливый человек, - заметил Брент.
- Что ты имеешь в виду?
Брент широко улыбнулся Байрони, и она ответила ему озорной улыбкой:
- Понимаю. Скажешь позднее.
- Вот именно, - бесстрастно согласился он.
Каюта оказалась маленькой и тесной, едва вмещавшей кровать, небольшой шкафчик и плетеный стул.
- Это лучшее, что я мог найти для нас троих, - Брент бросил плащ на спинку стула.
Скрестив на груди руки, Байрони смотрела на мужа.
- Ну что?
- Ты не хочешь сказать мне, как безумно счастлива оттого, что я снова с тобой?
- Я оставлю при себе свою безумную радость, - возразила она, с трудом сдерживая игравшую на губах улыбку. Сердце Байрони возбужденно билось.
Брент принялся расстегивать пиджак и рубашку.
- Надеюсь, ты не хочешь есть, - заметил он, не глядя на жену.
- А что?
- А то, что я намерен долго не выпускать тебя из этой постели.
- Брент, ты самый своевольный человек! Поступаешь как похотливый боров, у которого на уме всегда одно и то же, - с трудом подыскала сравнение Байрони.
- Полагаю, что "похотливый" самое подходящее слово. А теперь помолчи, женщина, - добавил он, подняв ладонь. - Я скажу тебе все, что ты хочешь узнать, после того как доведу тебя до полного изнеможения своими ласками.
Возражать Байрони не хотелось. Она для виду сделала попытку к сопротивлению, когда Брент нежно привлек ее к себе и принялся целовать.
- Знай, Байрони, я люблю тебя, и если ты еще когда-нибудь от меня сбежишь, я...
- Что? - улыбаясь, спросила Байрони.
- Позднее, - уклонился Брент от ответа, целуя ее в шею.
***
- Когда ты успел заказать это? - спросила Байрони, жадно глядя на подносы с едой, которые три часа спустя внес в каюту стюард.
- Все дело в моем обаянии, - ответил Брент. Он поставил подносы на кровать между ними. - Пока ты будешь восстанавливать свои силы взгляни-ка, какой аппетитный цыпленок! - я скажу тебе все, что ты так хотела услышать.
Байрони вонзила зубы в грудку жареного цыпленка.
- Интересно, есть здесь где-нибудь соль?
Брент был ошеломлен.
- Итак, - сказал он, - в будущем, когда ты будешь проявлять упрямство, мне не останется ничего другого, как просто класть тебя на спину.
- Да, - согласилась она. - Подозреваю, так и будет. Соли, пожалуйста.
- Черт побери, Байрони, ты ничего не хочешь узнать?
Она взглянула на поднос.
- Не передадите ли мне кусочек этого восхитительного на вид хлеба?
- Сейчас, - ответил он и передал Байрони хлеб.
Спустя несколько минут Брент прервал подробный рассказ Байрони о том, как она добиралась до Сан-Диего.
- Ты наелась?
- О да. Цыпленок был чудесный, морковь замечательная, а хрустящий картофель как раз такой, какой я люблю, ну и...
- Хватит! - прорычал Брент.
Байрони посмотрела на мужа из-под опущенных ресниц и с веселым смехом упала на подушки.
Брент поставил поднос на пол и вытянулся рядом со все еще смеявшейся женой.
- К тебе вернулись силы, Брент?
- Ты не леди, - заметил тот.
- Ты чем-то недоволен?
- Я буду доволен, когда ты наконец позволишь мне продемонстрировать мое благородство.
Байрони ласково улыбнулась мужу.
- Ты продал Уэйкхерст, освободил всех рабов, дал каждому денег и многих из них отправил в Калифорнию. А теперь собираешься купить ранчо на юге от Сан-Франциско и заложить собственный городок, населенный чернокожими горожанами. Ты отдал Лорел выручку от продажи и отправил ее на все четыре стороны с хорошо набитыми карманами. Наверное, выделил пособие моей матери и нанял человека для доставки денег к ним на дом. Что-нибудь еще?
- Переспал с Лорел, ради старого знакомства.
- Нет, этого ты не сделал. А всех бывших рабов поручил попечению Джоша.
- Как ты все это узнала?
- Ты говорил во сне. А что касается доставки денег матери так, чтобы отец не смог протянуть к ним свои жадные лапы, то это я придумала сама.
- Проклятие! - вырвалось у Брента. Он положил руку на округлившийся живот Байрони, задумчиво глядя на нее. - Мне раньше никто не говорил, что я разговариваю во сне да еще рассказываю подробности.
Байрони почувствовала восхитительный приступ желания.
- Нет, ты не говорил во сне, - сказала она. - После того как я доведу тебя до изнеможения своими ласками, я признаюсь, что нашла письмо от мистера Милсома и самым бессовестным образом его прочитала.
Брент простонал.
- Я сделал все эти добрые дела для того, чтобы доказать, что я в конце концов вовсе не такой уж плохой.
- Я поняла, что ты не такой плохой, когда услышала твои аплодисменты перед домом родителей. Хотя ты последние три дня молчал как рыба, я решила простить тебе все прежние выходки. Еще решила, что ты не можешь жить без меня. И что буду тебе любящей женой, не буду держать тебя в ежовых рукавицах. Что скажешь, Брент Хаммонд?
- Повторяю, - тихо проговорил он, - ты не леди.
- Докажи! - Она потянула его к себе.