Каким-то чудом через несколько часов мы оказались на спокойной воде. Видимо, я уснул, а когда проснулся, обнаружил, что вся команда построена на носу.
БОДРЫЙ И ЗЛОЙ КАПИТАН ГРОМКО И ТРЕЗВО ПЕРЕКРИКИВАЛ ЧАЕК, АКТИВНО РАЗМАХИВАЯ РУКОЙ В СТОРОНУ РУБКИ. ПОД НЕЙ ГОРДО КРАСОВАЛСЯ СИМВОЛ СЕВЕРНОГО ФЛОТА — ПОЛЯРНАЯ СОВА. ЗАБЛЕВАННАЯ МНОЙ.
Я поднял глаза и понял свою ошибку — сова была прямо под рубкой. В темноте я не разобрался. Почему-то мне казалось, что содержимое моего желудка вылетает в бушующие воды.
Пришлось признаться. Инцидент был исчерпан. Капитан объяснил мне, что тошнит всех, даже таких морских волков, как он. И привел морскую поговорку: «Для морячка потравить — все равно что для бабы родить». По всей видимости, это означало «обычное дело».
В результате шторма «Кингисепп» сломался. Волна все еще была высокой. И мы пережидали непогоду в Териберской бухте. Ночью в нашу дверь постучали. Вошли двое с овчаркой. Все осмотрели и вышли. Выяснилось, что шторм был таким сильным, что с палубы атомного ракетного крейсера «Петр Великий» смыло моряка. Теперь его искали. Чтобы было понятно, поясню, что в шторм до восьми баллов «Петра» даже не качает. Значит, было больше девяти баллов.
Недавно я был в Астрахани на очень дорогой рыбалке. В компании очень богатых людей. Рыбачили мы вместе, а после рыбалки я готовил. Все ели и хвалили. Действительно было вкусно… Мои компаньоны спросили меня:
— А вы, Тимофей, какую рыбу любите?
Я ответил:
— Ротанов!
Мне сказали, поморщившись:
— Это же мерзость. Не рыба, а наживка.
А я говорю:
— Вы просто готовить не умеете…
И руки об штаны вытер.
МУЖЧИНА НЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ ПРИВЕРЕДЛИВЫМ
Глава 3
Про подарки
Я люблю подарки. Люблю дарить и люблю получать. Так всегда было. На мой третий день рождения мама подарила мне прекрасную машину из алой пластмассы, бабушка — меховую собаку. Этот подарок до сих пор со мной, зовут собаку Томка. Бабушка по отцу — носки. Она начала вязать их после моего рождения, два юбилея пропустила, и теперь носки были безнадежно малы.
А дед был инженер. Он думал только о железной дороге. О ней он думал хорошо. А обо всем остальном — плохо. Во всех смыслах. В смысле — он в принципе плохо думал и думал плохо. Меня он любил. Ему так казалось. Он подарил мне электробритву «Харьков». Зачем трехлетнему ребенку электробритва, дед не подумал. Наверное, на вырост. Этот подарок понравился мне больше остальных. Я решил с ним уединиться. Перед зеркалом в дальней комнате я стал искать на себе волосы. На голове «Харьков» не брал — длинноваты. У меня была прическа «под горшок», и да, я был блондином. Больше волос на теле не было. Пришлось брить брови. Но они быстро кончились.
«Харьков» не давал мне покоя еще много лет. Наконец волосы пошли расти повсюду. Но… «Харьков» не брил. Видимо, был создан для детских бровей. Потом я сделал из него тату-машинку, но это совсем другая история. А пока…
Пока меня без бровей нашла бабушка.
Очень сильно отругала. Я плакал. Она отругала меня за то, что я плакал. И я не плакал. Пришла очередь деда. Он не плакал, но готов был застрелиться из наградного оружия. И, наверное, сделал бы это, но бабушка забрала пистолет. Вечером пришел отец. Он забыл, что я родился. Конечно, он не заметил перемен в моей внешности. Увидев, что семья в горе, стал выяснять, в чем дело.
БЫЛО
СТАЛО
— Смотри. Бровей нет, — сказала бабушка. — Дед бритву подарил.
— Хорошо, что не автомат Калашникова, — ответил отец.
Все стали смеяться. Всем надоело злиться за этот день. Дед шутки не понял, но хохотал зычно — чтобы не отличаться от умных. Я тоже улыбался. Мне была приятна общая разрядка. Настроение было хорошим. Я проследил, куда бабушка спрятала бритву. А главное, я знал, к чему стремиться, чего хотеть.
АВТОМАТ КАЛАШНИКОВА. ОЧЕНЬ СКОРО Я ЗНАЛ ЕГО УСТРОЙСТВО НАИЗУСТЬ. ЗАДОЛГО ДО ТОГО, КАК ПОЧУВСТВОВАТЬ ЕГО ТЯЖЕСТЬ, Я ЗНАЛ, КАК ЕГО РАЗОБРАТЬ И СОБРАТЬ.
Брови мучительно долго не росли. И брить было нечего. Эта модель бритвы была с ключиком. Заводная. Большая ценность у советских людей. Не зависит от розетки. Я разобрал бритву: ведомые ножи приводились в действие шпиньком-эксцентриком. Я еще не придумал, как это применить. Но запомнил.
Прошло семнадцать лет. Все мечты, казалось, сбылись. В руках у меня был автомат. Мы лежали в ванной. На втором этаже. Я в ванне, а Андрюха на полу. Головы поднять не могли. Можно было попробовать уйти через дверной проем. Но это точно минус один. А нас всего два. Можно через пролом под раковиной, на первый этаж. Но это только ночью. А ночь — вот она. Специально они громко разговаривают. На психику давят. Но я знаю такие штучки. В ванной — бритва «Харьков». На эксцентрик — резинку для волос. Другой конец — к крышке от банки пасты «Санита». Сматываю изоленту с рожка. И к куску мыла хозяйственного всю эту конструкцию прикручиваю. Ключиком накрутил. И на пол поставил. Зажужжала и медленно за порог поехала. Я кричу: