Таким образом, самая большая разница между нашей современной жизнью и тем, как мы жили в незапамятные времена, заключается не в стиле жизни и удобствах, как если бы мы переехали из тростниковой хижины в пентхауз. Все дело в изменениях в нашей сети экологических связей. Мы перешли от жизни с полным погружением в природу к жизни, из которой природа, кажется, бесследно исчезла. И этот отрыв беспрецедентен по своим масштабам и последствиям.
Мы можем любить наш новый образ жизни, наслаждаться ярким светом, чистыми прилавками магазинов, вкусной едой и кондиционированным воздухом – по крайней мере, сознательно. Но неосознанно наши организмы ведут себя так, словно до сих пор ждут встречи со своими старыми знакомыми, с теми биологическими видами, с которыми мы жили в тесном единении на протяжении десятков миллионов лет, поколение за поколением. Конечно, в нашем отдалении от природы есть и положительные стороны – я, например, нисколько не скучаю по натуральной оспе. Есть и нейтральные изменения. Они влияют на нас, но нам от этого не становится ни лучше, ни хуже. Многие изменения однозначно плохи. Например, в наше время нас начали преследовать новые, незнакомые прежде болезни. Серповидно-клеточная анемия, сахарный диабет, аутизм, аллергия, тревожные расстройства, аутоиммунные заболевания, преэклампсия, стоматологические проблемы, нарушения зрения и даже сердечно-сосудистые заболевания – теперь это наша привычная реальность. Становится все более очевидным, что эти проблемы являются следствием не только загрязнения окружающей среды, глобализации или уровня развития системы здравоохранения, но и изменений в составе тех биологических видов, с которыми мы взаимодействуем. При этом мы утратили связь не с какими-то отдельными видами, мы попытались изгнать из своей жизни целые классы живых существ: паразитов, бактерий, дикорастущие орехи и ягоды, хищников – и это далеко не полный список. Избавление от глистов привело к возникновению неизвестных ранее болезней – точно так же, как работа нейронов мозга, которые были предназначены для борьбы с хищниками, в отсутствие таковых подчас лишает нас рассудка. Наш интеллект заставил нас избавиться от природы, но наше тело – от кишечника до иммунной системы – имеет по этому поводу иное мнение.
Ученые, исследующие различные аспекты нашего отрыва от природы, работают в разных областях знаний. Эти специалисты не склонны к общению друг с другом, но они приходят к схожим выводам о масштабах последствий нашего отдаления от природы. Иммунолог изучает кишечник и видит последствия уничтожения гельминтов, обитавших в нем. Специалист по эволюционной биологии изучает аппендикс и видит его роль в жизни человека – роль, на которую до сих пор никто не обращал внимания. Приматолог изучает нейроны в нашем мозгу и видит в них следы, оставленные хищниками. Психолог изучает ксенофобию и войны – и видит в них метку, своего рода клеймо, поставленное нашей предрасположенностью к болезням. Каждый из этих ученых считает, что открыл нечто очень важное. Каждый из них прав, я лишь попытаюсь свести воедино их данные и показать, что прошлое неотступно преследует нас и мучает, не давая нам покоя. Я хочу сделать шаг назад и показать всем находящегося в комнате слона, а точнее, продемонстрировать последствия того, что мы прогнали этого слона – вместе с червями, микробами, птицами, плодами и прочей самой очевидной живностью.
Мы все знаем о кризисе биологического разнообразия, но столь же актуальным является и связанный с ним кризис, вызванный изменениями в природе, с которой мы взаимодействуем. Лежа в постели или сидя перед компьютером, мы часто испытываем боль или недомогание, которые связаны с нашим происхождением. Наша боль – это неосознанная тоска по естественному контексту. Саванны и леса наших предков по-прежнему с нами. Они приходят к нам, как фантомные боли, они приходят, когда мы чихаем, когда у нас болит спина, когда мы пугаемся. Мало того, они приходят к нам всякий раз, когда мы выбираем, что посадить, съесть или купить. Одних людей история настигает чаще, других – реже, однако так или иначе она приходит к каждому из нас.