— Кончи для меня, Юри. Прямо на мой гребаный рот, — сказал он, прежде чем снова пососать ее клитор губами.
Ее голова откинулась на землю. Жар охватил каждую ее клеточку. Вскоре она уже раскачивалась под его рукой и ртом, нуждаясь в его пальцах глубже, нуждаясь… нуждаясь…
Все тело Юри взорвалось от ощущений, которые она не могла описать. Она зажмурилась и еще больше откинула голову назад, когда крик зародился в ее горле.
Тарген отпустил одну из ее ног и зажал ей рот рукой. Рваный крик был заглушен его ладонью, когда ее лоно сжалось вокруг его пальцев. Жидкий жар затопил ее, и Тарген вонзал свои пальцы быстрее, жестче, глубже, безжалостно посасывая ее клитор. Юри затрепетала, прижимаясь к его рту и пальцам, и вцепилась в его руку обеими руками, впиваясь ногтями в кожу.
Тарген вынул из нее пальцы, и она захныкала от пустоты, оставшейся на их месте, в то время как спазмы продолжали сотрясать ее. Мгновением позже его язык заменил пальцы, проникнув в ее вход, облизывая и скручивая с поразительной твердостью и силой. Этот ловкий язык вызвал у нее еще один прилив жидкого тепла, и он жадно выпил все это.
Наконец, она ослабила хватку, позволив рукам упасть в стороны, и рухнула на смятую одежду. После этого ее бедра задрожали, и она подергивалась при каждом неторопливом движении языка Таргена.
Рука Таргена соскользнула с ее рта и легла на горло. Он зарычал, прижимаясь к ней, и запечатлел поцелуй на ее клиторе.
— Ты чертовски хороша на вкус, зоани, — он прижался носом к ее бедру и глубоко вдохнул, заставив ее хихикнуть. — И пахнешь тоже хорошо.
Юри хмыкнула. Она никогда не чувствовала себя такой расслабленной. Она могла поклясться, что ее тело было сделано из воска, все тяжелое и мягкое.
— Я не могу дождаться, когда попробую тебя.
Тарген напрягся. Он поднял голову, оперся рукой о землю и приподнялся на колени. Внезапное отсутствие его тепла, веса и близости заставило ее открыть глаза, смятение еще больше запутало ее затуманенный похотью разум.
Он облизнул губы.
— Хрен тебе, землянка. Спать пора.
Она скользнула глазами по его телу. Он выглядел крупнее, шире в плечах, его мускулы напряглись под кожей. Но ее взгляд был прикован к его толстому, твердому члену, четко очерченному в штанах. Она едва замечала холод от ветра, обдувавшего ее обнаженную кожу. Она хотела его. Сейчас.
Она прикусила нижнюю губу.
— Блядь, не смотри на меня так, — сказал он, вставая — его новая поза только подчеркивала очертания его эрекции.
Юри действительно могла видеть, как член пульсирует, даже при плохом освещении.
Она села и протянула к нему руки.
— Вернись ко мне, Тарген. Ты знаешь, что хочешь этого.
Он обхватил рукой свой ствол и сжал достаточно сильно, чтобы побелели костяшки пальцев, шипя сквозь зубы. Его челюсть задергалась, а отражение огня в его глазах внезапно стало ярче — внезапно более диким.
Юри раздвинула бедра, привлекая внимание Таргена к своему лону.
— Я хочу тебя, Тарген. И я знаю, что ты тоже хочешь меня.
Его грудь раздулась от медленного, глубокого вдоха. Когда он выпустил воздух сквозь стиснутые зубы, он шагнул ближе к ней и присел на корточки. Юри улыбнулась и положила руки ему на плечи, проводя пальцами по его твердым мускулам. Руки Таргена обхватили ее талию. Ее сердце затрепетало от предвкушения, и все, что она могла сделать, это смотреть в его глаза, купаясь в их тепле.
Прежде чем она поняла, что происходит, он поднял ее с земли и встал. Он перекинул ее через плечо и, обхватив рукой ее ноги, резко шлепнул по попке.
Юри вскрикнула и быстро прикрыла рот рукой, чтобы заглушить звук. Не то чтобы шлепок был болезненным — ну, может быть, он и ужалил, но это была приятная боль, от которой она только сильнее намокла, — скорее она была удивлена.
— Тарген! Что ты делаешь? — требовательно спросила она, упираясь руками ему в спину. Ее и без того мрачный мир стал еще более мрачным из-за завесы волос, обрамлявших ее лицо.
— Я сказал, что пора в постель, землянка. Думаю, мне следовало уточнить, что я имел в виду спать.
— Но как насчет… — она прикусила язык, когда он шлепнул ее по другой ягодице. На этот раз он сразу успокоил кожу ладонью. Каковы бы ни были его намерения, он вызывал у нее что угодно, только не сонливость. Каждый раз, когда он ударял ее по заднице, лоно сжималось, и ее заливал новый жар.
Она реально возбудилась от того, что ее отшлепали?
Она никогда, никогда бы не подумала, что это то, чем она увлекается, но вот она здесь, ее задница торчит в воздухе, все еще пульсирующая от последнего шлепка, жаждущая большего.